Книга Чёрного Солнца: Альбедо и Рубедо

От Редакции. Инферналистская мифология Книги Черного Солнца искусно сплетается из оригинальных мистических и хаосмагических прозрений, астрологических экспериментов и древних преданий. Однако наиболее личная ее часть всегда имеет прямое отношение к алхимическому деланию, и именно в последних переведенных нами главах Liber Nigri Solis она достигает расцвета на стадиях металлически белого Альбедо и раскаленно алого Рубедо.

Конечно, это развитие и достижение апогея духовного поиска: мрачный бунтарь и гностик из Нигредо превращается сначала в просветленного ученого и герменевта из Альбедо, устремляясь затем к пурпуру правителя, полноправного императора Рубедо. Мучительно долгий, парадоксальный, если не предательский путь (впрочем, чего стоило ожидать от любого Пути Левой Руки?), насильно принуждающий ко множеству тягостных трансформаций. Однако есть в нем и великое утешение: даже это Рубедо – не финал, а только очередной порог.

Эта зловещая алхимия старается не противоречить традиционной, но дополнять и развивать ее на свой манер. Снова звучат великие имена – «Триумфальная колесница Антимония», » Двенадцать ключей мудрости Василия Валентина», – однако речь идет уже о кристаллизации Даймона в осколках разбитого вдребезги диска Атона, об одиноком алмазе в безграничном ртутном океане и о превращении Люцифера в Ноктифера.

fr.Chmn

АЛЬБЕДО: ДОЛГАЯ ДОРОГА К КОНЪЮНКЦИИ

Свет, что сияет над этим небом, надо всем, в непревзойдённом, наивысшем мире, это тот же свет, что сияет внутри человека.
ЧХАНДОГЬЯ-УПАНИШАДА

Представьте себе безграничный безмятежный океан сверкающей ртути. В нем отражается звездный свет, падающий из небесных сфер, но внутри этот океан беспросветно тёмен. Вот в его толщу погружается алмаз – и Меркурий (зд. именование ртути – прим. редактора) пропитывает и пронизывает его, не растворяя в своей мерцающей ядовитой субстанции. Зато вымывает и растворяет оставшиеся примеси, так что наш драгоценный камень становится прозрачнее.

Может показаться, что в этой операции алмаз пассивен, но это не так. Он неутомимо взаимодействует с бескрайним ртутным океаном. И пока вычищаются остаточные загрязнения, адамант также поглощает из окружающих металлических вод все нужные ему элементы. За несколько взаимозависимых циклов он осаждает, смешивает, сочетает и даже трансформирует их в своём кристаллическом ковчеге. Его цель – усовершенствовать свою структуру, форму, содержимое и суть, продвигаясь к заветной Химической цели. Происходит грандиозная, но тихая и незаметная, скрытая истинная ферментация. Он готовится стать первым Камнем. Таковы образы зловещего альбедо, в которых алмаз — это, конечно, само Я практика.

Нигредо связано со стремлением к открытому конфликту, привлекающему неизбежное нежелательное внимание. Для альбедо же характерна жажда сосредоточенной работы и внутреннего единства. Искатель аккумулирует, переваривает и впитывает опыт, озарения, наития и знание, и не желает отвлекаться или прерываться из-за чего-то менее важного с личной или философской точки зрения. Теперь Я развивает ледяную кристаллическую структуру, управляемую планетарными чёрными солнцами. Но возможно это только благодаря неуловимому едкому Меркурию, способному объединить дары многих источников с помощью растворения, циркуляции и замысловатых внутренних трансмутаций.

Быть начинающим архитектором своего драгоценного Камня — незнакомое и сложное дело, требующее предельной концентрации, которой недостойна ни одна второстепенная или побочная цель. Это не значит, что Искатель обязательно превратится в убеждённого затворника, по крайней мере, не в повседневной мирской жизни. Но предпочтение он точно отдаст одиночным медитативным практикам, так как другие любое компаньонство покажется ему на этом этапе ненужным отвлечением от погружения в бездонную пропасть микрокосма. Это погружение ведёт к радикальной смене Weltan­schau­ung [мировоззрения – прим.пер.]: антиномический Гностик нигредо начинает развиваться в настоящего адепта-Герметика.

Сам переход от нигредо к альбедо сложно не только осуществить, но даже осознать и принять. Духовного искателя может сопровождать чувство предательства своего собственного потемневшего Я, предательства собственных начинаний в (не)чистых крайностях Работы в «Чернейшем Чёрном». Кроме того, западный подход к Пути Левой Руки делает особый акцент на сепарации и изоляции, даже создавая злополучное повсеместное убеждение, что зловещий практик должен избегать единства всеми силами. Это порождает множество донкихотских типов с их «Я‑горжусь-что-застрял-в-нигредо-и-доволен-им-и-его-нескончаемым-дуалистичным-конфликтом». Но, как говорил фельдмаршал Александр Суворов, «Плох тот солдат, что не мечтает стать генералом».

Альбедо продвигается и нарастает: нет чести в том, чтобы отказывать себе в возможности пройти его. Что касается символизма, отпугивающего некоторых колдунов, то существует очевидное недопонимание, во многом вызванное недостатком эзотерически точных описаний альбедо, и этот пробел мы здесь с усердием заполняем.

«Белый свет» нашего альбедо — это не свет вульгарного солнечного диска Ахуры и Атона, который разбивается еще на предыдущей стадии Великой Работы. Это кристально-металлическое мерцание зарождающегося Даймона глубочайшего Я Искателя. Это отраженный свет внутренней и макрокосмической реальности в загадочной магической линзе, зеркале Меркурия, столь высоко ценимом Фулканелли. Мифологически его можно сопоставить с гордой вспышкой Падшего (нигредо при этом означает мортификацию Падения), со светом Люцифера, изгоняющим невежественную, бессознательную, пустую «тьму» профанного.

Точно так же, solve нашего альбедо — это не растворение в каком-то неведомом абсолюте (или Небытии), которое относится к самопожертвенному «единению» Пути Правой Руки. Нет, это отравление вдохновением и тёмным герметическим знанием, это начало зловещего единения, ускоряющегося навстречу сингулярности Я. Единственное, что растворяется и вымывается во время альбедо зловещего путника — это сернистые загрязнения, задерживающие прогресс нашего Opus Mag­num.

Когда диск вульгарного солнца полностью разлагается, пепел и осадок становятся, говоря словами Олимпиодора, «оракулом, открытым демонами». Множество дуальностей, что в недавнем прошлом не вызывали никаких вопросов, всё больше видятся тем, что они есть: диалектическими полярностями Природы. Наша Tene­bra порождает и питает Пламя, и сама является по сути сжатым Чёрным Пламенем; «Свет» третичен по отношению к ней и является вовсе не равным противником, а лишь побочным продуктом истинного круговорота философских элементов и их вечных Прародителей — Археев. Жизнь — не противоположность смерти, но производная от тонкого баланса между основными организационным принципами Хаоса и Танатоса. Церемонии инверсии и святотатства уступают место ритуалам имплозии и инвокациям. Начинает обретать видимые формы поворот от con­tra deum к pro Infer­no.

Мятежник трансформировался в проницательного исследователя Химии, протестующий – в целеустремлённого ученика зловещего Королевского Искусства, рядовой получил новое звание и начинает постигать основы тайной стратегической науки. С вершины сверкающей безмолвной башни альбедо многое из предыдущего опыта, мыслей и достижений кажется наивным, а иногда и совершенно невежественным и бесполезным. Но осторожнее, не выплесните ребёнка вместе с водой, ведь испытание нигредо, как подтверждают все мастера прошлого, — это первичное основание всей Великой Работы.

Однако вернемся к нашим чёрным солнцам и углам, возникающим между этими невидимыми светилами. Обратите внимание на важное предостережение: очень частой ошибкой является понимание их роли лишь как эпизодической, важной лишь для нигредо. Отстаиваемый нами астрохимический подход утверждает их важность для каждой стадии делания! Никто не будет спорить с критической ролью Чёрного, мёртвого или полуночного Солнца в нигредо. Но считать, что она полностью ограничена этой жизненно важной стадией Великой Работы — смертельная ошибка с далеко идущими последствиями.

После того, как внутреннее солнце‑Я инферналиста окончательно почернело и разложилось, оно оставляет на своем месте открытое семя незримого Чёрного Пламени. Практик становится носителем принципа Чёрного Солнца и множества его скрытых влияний и проявлений. Потушить этот философский Огонь – значит прекратить весь Опус по завершении первой стадии, с мизерными шансами начать его заново и с высокой вероятностью полной аннигиляции.

В астрохимических терминах состояние нигредо лучше всего описывается как оппозиция Чёрного Солнца и чёрного солнца Сатурна или другой подходящей планеты в транзите, с последующим захватом Ночи, победоносной ихтической Реморы. Правильное начало альбедо полностью управляется нашей Ртутной Реморой; однако, вся работа в сверкающем металлически-белом направлена на подготовку плодородной почвы к возвращению Саламандры. Все промежуточные углы между оппозицией (проявленным нигредо) и конъюнкцией (проявленным рубедо) наших чёрных солнц относятся к этой истинной работе. Вот её самые заметные шаги, описанные в общих чертах:

• Наш трин: бурные воды успокаиваются, воздух над ними очищается.
• Наш пентиль: вдохновение поднимается изнутри — призвана тёмная Муза.
• Наш секстиль: Даймон нашего Я получает прочный скелет из рук Смерти.
• Наш нонагон: Бездна микрокосма теперь полностью автономна, бездонная яма внутри самой себя.
• Наш ундекагон: конец покоя — Ртуть начинает закипать и появляется звёздная металлическая Сера, предвестник зари рубедо.
• Наш тридекагон: горение начинает открывать огненные серные врата, Камень Огня теперь рождён из Двух, Трёх и Множества, Фаэтон возвращён к жизни.

Таковы секреты порядка, в котором внутренний Огонь начинает получать импульс от нашего нуминозного пентиля. Даже гармоники становятся точками бифуркации, за которыми угадываются странные аттракторы.

Несмотря на внешнее спокойствие, альбедо — сложнейший этап, на завершение которого могут понадобиться целые эоны. Многие путники провели большую часть своей жизни, работая в металлически-белом, и покинули нас, не успев отворить серные врата. В альбедо ценные тексты пишутся, но не публикуются, доктрины зачинаются, но не формируются, произведения искусства создаются, но не демонстрируются. Если позже их откроют и воздадут хвалу, а их создатель прославится после пересечения Стикса, можно будет сказать, что им было успешно достигнуто постчеловеческое рубедо. Многие из так называемых древних «Книг Мёртвых» предписывают ритуалы, инструменты и процедуры, которые не только инициатичны для живущих, но могут также завершить некоронованные стадии Великой Работы для Мёртвых — с помощью священника-некроманта. Однако, эти поразительные техники Ars Fal­cis абсолютно выходят за рамки нашей книги.

РУБЕДО: ГОРДОСТЬ ЗАВОЕВАТЕЛЯ

Я одолел весь мир, я, наделённый золотым светом.
Тайттирия-Упанишада

Благодаря Себе мы обретаем силу, благодаря знанию мы обретаем бессмертие.
Кена-Упанишада

Наше единство по-настоящему проявляется только по достижению Красного. Это даймоническое слияние скрещивающихся множеств в одной индивидуализированной сингулярности, совершенно естественное по своей природе. Благородный синтез микрокосмических полярностей позволяет искре Чёрного Пламени, обнаруженной в нигредо и постепенно разожжённой в альбедо, триумфально разгореться в полную силу, подпитываясь энергией постоянного диалектического синтеза Противоположностей.

Как можно бороться за самоукрепление, самоусиление, и даже самообожествление в зловещем теозисе, оставляя Даймона своего Я фрагментированным и незавершённым, а личный Легион рассеянным и разбитым? Эта многомерная завершённость, кристаллическая и фрактальная, — это наш Ребис, истинное единство работы в Красном и Пурпурном, когда все внутренние полярности сбалансированы и согласованно звучат в кульминации Великой Работы. Трудности перехода от альбедо к рубедо неочевидны, и Химик в своём развитии не сталкивается с ними напрямую. Однако они коварны и обманчивы.

Наши чёрные солнца действительно движутся навстречу Великой Синхоринистичности, но зачастую слишком медленно, времени может просто не хватить. Слишком легко сидеть в Лунной башне из слоновой кости, потворствуя контрпродуктивному тщеславию, глядя вниз на все эти «глупые стычки» нигредо и бездумно блуждающих профанов, уверенным в своей нарциссически понятой мудрости. Слишком просто оказаться захваченным одиночеством и быть довольным им; однако, уединение и спокойствие альбедо не должно быть ничем иным, кроме подготовительного затишья перед Красной Королевской Бурей. Иначе искра Чёрного Пламени, зажжённая в нигредо, однажды угаснет от голода, и тогда уже Искатель будет объят призрачными многоокими крыльями посланника смерти.

Астрохимическая работа в Красном и Пурпурном уже освещалась в главе о Con­junc­tio Magna Sin­is­tra. Здесь нам остается рассказать о её внешних качествах. Как утверждают мастера Королевского Искусства, основное различие между альбедо и рубедо заключено в интенсивности нашего огня. Как только она становится достаточной для формирования нашей киновари, загорается Чёрное Пламя, ненавидящее все преграды и препятствия, жгущее их и ими питающееся. В этом суть философской проекции и мультипликации, которые происходят одновременно в двух направлениях: внутрь и вовне. Торжествующий Король в Красном символизирует экспансиониста, завоевателя, покорителя, протягивающего могучие щупальца непреодолимого влияния по подконтрольным землям. «Бога быть не может, ведь если бы Он был, не могу поверить, что это был бы не я» (Ницше).

Бунтарь из нигредо готов с рыком и проклятиями атаковать противника голыми клыками и когтями. В альбедо он преображается в проницательного исследователя, терпеливо разрабатывающего секретное внутреннее оружие. В рубедо это Wun­der­waffe внезапно обрушивается на ничего не подозревающий мир. Превращение кого-то, начинавшего радикальным мятежником, в сурового автократа может показаться неожиданным. Оно может даже выглядеть предательством своего автохтонного Я (отметьте внешнюю схожесть переходов между стадиями Великой Работы). Это, однако, не так, ведь подобное развитие воплощает истинную природу и логическую последовательность нашего Опуса.

Вчерашний рядовой теперь возвысился до настоящего Императора в Пурпурном. Люцифер стал Ноктифером: неоспоримым хозяином своей грандиозной Вселенной, несгибаемым лидером Пандемониума, питаемым ярким термоядерным светом наших гармонизированных в конъюнкции чёрных солнц. Это пламя хаотичное и смертоносное, сульфурное и меркуриевое, подвижное и неспешное, горячее и ледяное. Ритуалы рубедо — это ритуалы величия, церемонии зловещей теургии, обращённые к Первородным/Архейским принципам Tene­bra [Тьма], Flam­ma [Пламя], Chaos [Хаос] и Thanatos [Танатос], их философским проявлениям, восприятию и эманациям. Они фокусируются прямо на архидемонах, тёмных богах и самом Сердце Тьмы.

Более простая магия становится пустяком — она получается рефлекторно, творится внешними отсветами потаенного Чёрного Пламени, становится частью всепроникающей личной сферы влияния, расширяющейся с каждой вспышкой внутренних тёмных огней. Уместной аналогией будет мельчайшее изменение в центре могучего циклона, приводящее в итоге к опустошению и уничтожению целых городов на его периферии. Неудивительно, что многие магические работы рубедо фокусируются на полном объединении противоположностей без потери их внутренней сути, в центре которого зарождается абсолютно новая демоническая сущность.

К этому времени персональная символическая система, алфавит и даже целый язык уже сформированы, проверены, укреплены, ферментированы до благородного состояния и впечатаны в кристаллического Даймона Я мага, микрокосмический сосуд Чёрного Пламени. Поэтому нужда во внешних стимулах и артефактах сильно уменьшается (сравните с Дивьей в тантре), хотя Химик, достигший Работы в Красном и Пурпурном, скорее всего собрал богатую и могущественную коллекцию последних, так же как и большой атеней самых редких гримуаров.

Когда Работа в Красном и Пурпурном достигает кульминации, и наш Opus Mag­num получает вожделенное завершение, наконец появляется наш первый камень, камень азота, также называемый Валентином камнем огня. Полный круг инициации теперь закончен; мудрый, могучий и блистательный искатель торжествует. Но не обманывайтесь, ведь совершенный чёрный маг во всей своей силе и мощи — это ещё не амарантовый Архидемон, живой тёмный бог, явленный в смертной плоти. Он(а) никогда не станет таким(ой), если преображение оборвётся. Самость Аати, избавленное от недостатков, — это Тёмная Бехенийская Звезда, которой ещё нужно коллапсировать в чёрную дыру, тяжёлую и нерушимую.

Итак, величайший тайный ключ Королевского Искусства открыт: камень огня — это наша mate­ria pri­ma для изготовления камня камней, эликсира эликсиров и порошка порошков. Астрологически его репрезентует чёрном солнце Вселенной, сам Великий Аттрактор. И эта трансформация трансформаций, зловещий теозис азотистого Я инферналиста, освещённый лучами Чёрного Солнца нашей галактики в его взрывном развитии, происходит в совершенно обратном порядке, чествуя эонический принцип противоположного. Palin­ge­n­e­sis Dae­mon­i­ca est Opus Mag­num inver­sum, Lapis Ignis meta­mor­pho­sis retror­sum [Демонический палингенезис есть обратный Opus Mag­num, обратная метаморфоза камня огня – прим.пер.].

Крайне подходящим для завершения этого краткого астрохимического трактата будет отрывок из «Триумфальной Колесницы» Антимония:

Но ты, мой читатель, должен тщательно обдумать то, что приготовленная Тинктура Антимония, закреплённая и устойчивая, или Камень Огня, как я его называю, является проникающей, духовной, огненной сущностью, сведённой в коагулированную материю, подобную Саламандре, которая в Огне не горит, но очищается и сохраняется. Впрочем, камень огня не окрашивает универсально, подобно Философскому Камню, сделанному из самой сути золота. Как небеса возвышаются над землёй, так же и истинный философский камень отличается от камня огня. Я сам искренне признаю, что хотя я и нашёл второй, но я так далёк от первого. И даже его, чем бы он ни был, я получил благодаря Мудрости Василия. Будьте внимательны и не заблуждайтесь в собственных фантазиях, так вы не будете обмануты. Более того, одна его часть может окрасить не более пяти частей металла, чтобы пройти испытание Сатурна и Антимония; тогда как великий Камень Философов способен трансмутировать бесконечно.