Peter Christopherson: Photography (альбом фоторабот Питера Кристоферсона)

От редактора. Все-таки звезды сошлись верно, и мы предлагаем вашему вниманию альбом фоторабот одного из основателей Throb­bing Gris­tle и Psy­chic TV, приложившего руку к созданию первого семплера, повлиявшего на индастриал и электронную музыку вообще Питера Кристоферсона, которому исполнилось бы сегодня 62 года.

Кажется, будто в фотографии Слизи успел то, чего не успел Берроуз – по крайней мере, на большую часть альбом состоит из фотографий диких мальчиков в естественной среде обитания. Однако кроме того там можно найти, пожалуй, лучшие фотографии Бэланса и самого Кристоферсона, интересные фото с Гайсином и Пи-Орриджем, а также фотосессии и некоторые необычные выступления TG, PTV и Coil.

Скачать книгу в формате PDF:

Peter Christo­pher­son: Pho­tog­ra­phy

(купить оригинальную книгу у издателя вы можете здесь)

«На самом деле, в фотографии есть что-то непристойное и зловещее – желание заточить в тюрьму, заключить в себя, сексуальное напряжение погони».

(Уильям Берроуз)

Недостающая деталь

Вероятно, вы уже имеете неплохое представление об обширном и долговечном музыкальном наследии Питера Мартина (или, как его ласково называли близкие, Слизи) Кристоферсона в составе COUM, Throb­bing Gris­tle, Psy­chic TV, Coil, The Thresh­old House­boys Choir и Soi­song; вы смотрели видео, которые он режиссировал для друзей и на заказ в эпоху взлёта музыкальных клипов; возможно, вы даже, зная или не зная об этом, подвергались воздействию рекламных роликов крупных брендов, которыми он занимался профессионально.

Однако его фотографии до сих пор оставались главным образом предметом слухов и легенд, и за редчайшими исключениями никто, кроме крохотного круга доверенных друзей, их не видел, несмотря на то что фотография была первоисточником его творческой жизни. Слизи начал снимать ещё в школе, и старейшее фото в его коллекции – работа, которую он подал на конкурс в нежном возрасте 15 лет.

Он обладал умением подмечать нужный мотив (или изнанку мотива) и благодаря этому таланту в начале 1970‑х получил работу в авторитетнейшей команде дизайнеров Hipg­no­sis, основанной Стормом Торгерсоном и Обри Пауэллом. Он принимал деятельное участие, иногда даже в качестве модели, в создании иллюстраций для знаменитейших из созданных ими обложек для таких музыкантов, как Gen­e­sis, Pink Floyd, Led Zep­pelin и Питер Гэбриел. Практически неотличимо от его тогдашних частных работ изображение, созданное им под покровительством Hipg­no­sis для альбома Wish­bone Ash “New Eng­land”, вошедшее в данную книгу.

Обри Пауэлл вспоминает:

«Заходит молодой человек, и у него исключительно выдающееся портфолио, чёрно-белые фотографии с прекрасным светом, так что мы его тут же нанимаем. Питер стал совершенно неотъемлемой частью Hipg­no­sis, не только из-за его таланта к работе со светом, но и благодаря его идеям. Питер имел обыкновение удивлять нас со Стормом своим особым взглядом на жизнь. <…> Он привносил в нашу работу некую чувственность, сексуальность. На некоторых из наших обложек для альбомов это видно. Там, где Сторм и я разработали бы сюрреалистическую картинку, Питер добавлял что-то, из-за чего разум зрителя устремлялся в ином направлении. “Pres­ence” Led Zep­pelin – идеальный пример: вот какой-то чёрный предмет на фоне снимков людей в совершенно будничных ситуациях в духе Nation­al Geo­graph­ic 1950‑х. Питер наверняка подсветил бы его и предложил бы сделать чёрный предмет более интересным, более фаллическим, или тёмным, или грозным. Вот такого рода саспенс он добавлял ко всему. <…> Однажды Hipg­no­sis получила заказ на обложку для альбома Пола Маккартни “Tug of War”. Во всём, что касалось обложек альбомов, большего консерватора, чем Пол Маккартни, было ещё поискать – и всё же, зная об этом, Питер представил прекрасно сработанное изображение мужчины, лупящего себя в обрамлении сусального золота, в стиле Густава Климта. Пол вежливо ответил: “Это просто не моё”.  А жаль: получилось бы смело. Мне вроде тоже досталось – за то, что проявил дерзость, показав эту идею Полу».

(неполная цитата из издания “For the Love of Vinyl: The album art of Hipg­no­sis” от 2008 г.)

Именно эта дерзость, с которой Питер создавал свои снимки, и убедила Hipg­no­sis принять его в команду, а впоследствии сделать полноправным партнёром в своём успешном начинании – дерзость, которая видна на этих страницах в полную силу и ничем не разбавлена. Однако, по сути, из-за той же дерзости издатели – даже издатели маргинальных и, по идее, провокационных книг – и на пушечный выстрел не хотели приближаться к этим материалам, когда к ним обращались, пока Питер был ещё жив.

Вам предстоит увидеть кадры, портреты, зарисовки ушедшего времени, эксклюзивный отчёт о юности, о культурном пейзаже, о состоянии Британии, свидетельство влияний и побуждений. Это каталог отчётливо личных помешательств, проверка границ личности, сексуальности, экзистенции и общества, исследование возможностей и словарь желаний. Но язык, на котором они говорят, беззаветно честен, бесстрашен, местами нежен (а местами не совсем) – это очень внятный, но при этом непокорный, вопрошающий голос, голос, стремящийся учиться и рассказывать то, о чём узнал. Голос страстного и смелого обновления, голос, который должен наконец быть услышан за пределами ближнего круга посвящённых.

Здесь представлены не только фотографии друзей и сподвижников, прежде всего музыкальных групп, в которых он был ведущим участником, но и кадры из первых рекламных фотосессий (ныне легендарных и доселе почти невиданных), отснятых им для делающих первые шаги Sex Pis­tols в 1976 г.

Среди самых узнаваемых ранних работ Слиза – две серии постеров для Гражданского театра Глазго во времена Филипа Проуза, ими был увешан весь город. Другие фотографии многие видели на рекламных постерах панковского бутика BOY на Королевской дороге в Лондоне, нашумевшую дебютную витринную экспозицию которого Питер создал совместно с Джоном Харвудом. Эта экспозиция выглядела как крайне реалистично сработанные обгорелые части тела мальчика, и спустя всего два дня её пришлось убрать, после чего она предположительно оказалась в Чёрном музее Скотланд-Ярда.

Для меня, однако, центральным предметом и истинным откровением представленной здесь подборки стали его сокровенно-личные портреты, особенно скандально известная серия «Способы умереть» (Ways to Die), изображающая молодых людей в обстоятельствах, связанных с самоубийством (к этой теме Кристоферсон часто обращается в своих работах – см. также потрясающее видео “Ter­mi­nus”, снятое им в период участия в первой инкарнации Psy­chic TV, жуткую короткометражку “Polarvi­sion” и якобы переходящее все границы видео “Bro­ken”, задуманное и поставленное им для NIN). Чтобы добиться потрясающего эффекта некоторых крайне правдоподобных телесных повреждений, он использовал техники, которые освоил, когда воспроизводил чрезвычайные ситуации для Красного Креста и Скорой помощи Святого Иоанна; в итоге его работы также можно найти в руководствах для сотрудников неотложной помощи.

Эти фотографии и заключённые в них истории об отчаянии, отчуждении и холоде не могут не взволновать. Мне кажется, что помимо очевидной проверки границ приемлемого, помимо осознанно или неосознанно вложенного в них шокирующего потенциала, помимо жизненно необходимого ему исследования и изгнания личных демонов, в них содержится глубокая озабоченность судьбами человечества и мощное художественное видение.

Примечательно, что его увлечение этой конкретной темой как-то съёжилось и схлынуло с появлением на горизонте настоящей угрозы СПИДа, когда на смену идее, что «смерть сексуальна», пришло вездесущее и весьма реальное уравнение «секс = смерть». Ещё одно препятствие появилось, когда дом его бывшего товарища по группе Дженезиса Пи-Орриджа был разгромлен вследствие высосанного из пальца разоблачения по телевидению, а Питер и его партнёр Джефф оказались под скрытым наблюдением.

Тем не менее, он так и не забросил работу с шокирующими и нарушающими табу изображениями окончательно. Его последний, очень расслабленный, соло-тур в рамках проекта The Thresh­old House­boys Choir изобиловал откровенными фото- и видеоматериалами на тему и секса, и убийств. В 2000‑х, правда, ему уже не приходилось создавать эти снимки самому – он подбирал из заполонивших всё вокруг видео с YouTube и телефонов маленькие клипы, гораздо более возмутительные и, безусловно, менее чувственные, чем то, что представлено здесь, – отчасти потому, что они полностью лишены эстетического замысла и намётанного глаза Слиза.

Итак, вы наконец держите в руках книгу, которую The Guardian в некрологе, посвящённом её герою в 2010 г., назвала «слишком шокирующей для публикации».

Мне представляется шокирующим лишь то, что этим материалам пришлось пройти такой долгий путь к широкой аудитории.

А теперь, прошу вас, входите – на свой страх и риск.

Клаус Лауфенбург, 2 октября 2014 г.

Я впервые увидел Питера Кристоферсона за 24 года до нашего знакомства. Это было в 1974 г., и я находился в своей комнате для занятий в пансионе, разглядывая детали обложки альбома Gen­e­sis “The Lamb Lies Down On Broad­way”. Присмотритесь, и вы найдёте на этой обложке Питера. Hipg­no­sis сфотографировала его бегущим по коридору Круглого дома в Камдене. Эту обложку я изучал с упоением. Я смотрел на Питера, не зная, что это он. Всё это казалось намного важнее надвигающихся выпускных экзаменов из средней школы.

В следующий раз я увидел его в 1998 г. Я записывался в Island Stu­dios и получил сообщение через своего менеджера, что вокалист Coil, Джон Бэланс, хочет со мной встретиться. Хотя я знал, кто такие Coil, их поклонником я вовсе не был. Когда вышел “Horse Rotor­va­tor”, я заинтересовался им достаточно, чтобы приобрести, но помню, что меня привлекли скорее названия песен, чем сама музыка. Джон встретил меня у выхода из студии, мы завернули за угол и пошли в сторону Беверли Роуд. Он оказался очень дружелюбным, и мы немедленно сблизились, болтая о моей работе с Джулианом Коупом и нашем общем помешательстве на синтезаторах. По прибытии в их дом я был представлен загадочному «Слизи». У него были пронзительные карие глаза, а говорил он мало, но когда заговаривал, – задавая мне пытливые, личные вопросы, – то казался зрелым, начитанным и довольно-таки грозным. Пока мы с Джоном продолжали беседовать (теперь мы говорили о Пазолини, Берроузе и Кроули), мне показывали разнообразные предметы искусства и весьма внушительный магический шкаф. Помню, что на меня произвели сильное впечатление эклектические знания Джона об искусстве и музыке, а также всё больше заинтриговывал вежливый, но в основном молчаливый «Слизи». Ещё меня посетила более прозаическая мысль: любопытно, кем же они на самом деле работают? Ну не одна же Coil приносит им столько денег, чтобы позволить себе такую роскошную обстановку?

В следующие несколько месяцев мы встречались ещё много раз, и Слизи стал чуть менее загадочным… но только чуть. Часто, когда я приходил к ним домой в Чизуик, Слизи не было. Никто никогда не говорил, куда он ушёл. Однажды, когда мои визиты стали более регулярными, я узнал, что если он отсутствует, то обычно снимает где-то видео, но об этом говорилось разве что мимоходом. Тогда же, с укреплением наших отношений, меня попросили поучаствовать в записи альбома Coil “Astral Dis­as­ter”. Мы со Слизи провели много часов, обсуждая его структуру и заигрывая с разными идеями. До того я не особенно задумывался о методах работы Coil, но этот процесс пролил свет на многое и изменил мой собственный подход к музыке.

Лишь после того, как меня попросили присоединиться к Coil, я вообще понял, что Слизи – фотограф. Его работа с фотографией была упомянута, только когда я, – ободрённый поддержкой как Джона, так и Слизи, – собрался издать свой собственный музыкальный альбом и зашла речь о дизайне обложки. Вклад Слизи в создание обложки моего альбома “I, Thigh­paulsan­dra” стал откровением. Он каким-то образом обработал мои изображения так, что получилась обложка, несущая характерный для Hipg­no­sis отпечаток зачарованной нереальности. А когда я сказал, что всегда восхищался обложками Hipg­no­sis, тут-то он мне и сообщил, что всё это время был участником этой эксцентричной команды дизайнеров.

Два года спустя, когда я приступил к работе над своим следующим альбомом, “Dou­ble Vul­gar”, вновь встал вопрос об оформлении. Я знал, что хочу в каком-то качестве привлечь к нему Слизи, но понятия не имел, в каком направлении двигаться. Слизи предложил мне взглянуть на его предыдущие работы и небрежно извлёк из подвала несколько картонных коробок. Содержимое коробок меня поразило. Там были самые разные изображения, от случайных снимков школьных друзей и социологических зарисовок обитателей района Горбалс в Глазго до изысканно стилизованных, вызывающих гомоэротических портретов. Большая часть работ была создана в 1970‑х, и на многих отпечатках дух того времени был схвачен безупречно. В каждом снимке, казалось, кипела своя собственная жизнь, завораживающе мелькал перед глазами какой-то необыкновенный и всё же узнаваемый мир. Я тут же спросил у Слизи, почему эти фотографии до сих пор не опубликованы. В ответ он лишь бросил: «А, успеется».

Позже, во время тура с Coil, я осознал, как Слизи смотрит на жизнь сквозь объектив. Во время отдыха и переездов мы оба, случалось, безостановочно щёлкали каждый своей цифровой камерой и часто снимали одни и те же объекты. Вернувшись домой, мы обменивались папками с фото. Мои обычно выглядели как моментальные снимки – фотографии Слизи же были совершенно иного качества. В них непременно эксплуатировались интересные детали или подчёркивались аспекты, которых я даже не замечал. Я сообразил, что у него одинаковый подход к фотографии и к музыке. Слизи был единственным известным мне человеком, способным создать интересное музыкальное произведение всего из нескольких секунд звука, заставив его меняться и мутировать во что-то новое и странное благодаря вниманию к деталям, усилению или искажению незначительных граней звука, которыми другой музыкант пренебрёг бы. Этот подход и это умение увидеть и возвысить то, на что другие не обратили бы внимания, очевидны и в его музыке, и в его фотографиях и композициях. И именно они, я уверен, являются основной причиной, по которой его работы получили такое признание и так высоко ценятся.

Подбор фотографий для этой книги был огромной задачей. Перебирать тысячи отпечатков и негативов было сложно и мучительно. Я провёл больше девяти месяцев, полностью погрузившись в мир Слизи, и теперь знаю каждое изображение как родное – но до сих пор сила, заключённая в его работах, глубоко трогает меня. И временами, когда я вижу фотографии своих умерших друзей, я замираю.

Тайполсандра, 2014

 Перевод: Алиса Апрельская

Приносим огромную благодарность Kim Kar­sons и Екатерине Решетовой за помощь со сканированием издания и подготовкой электронной версии