Отверженные вещества

От Редакции. Сегодня бы исполнилось 98 лет знаковой фигуре психофармакологии, не нуждающемуся в представлении культурному герою, заложившему фундамент психоделического Ренессанса и алхимику 20 века — Саше Шульгину. Продолжаем переводить его наследие: в свои 80 он решил, что психоделики предаются анафеме незаслуженно, и написал для журнала массачусетского технологического института заметку «Отверженные вещества».

Меньше двадцати лет назад — а какой контраст! Сегодня мы пишем про активное возвращение к исследованию эффекта психоактивных веществ, а тогда приходилось замечать, что даже писать о существовании каких-то субстанций может быть опасно из-за того, что их сразу заметят и внесут в список запрещенных «компетентные» органы. И отдельно любопытно, конечно, что прицепиться могут не только к непонятному дизайнерскому энтеогену, но даже и к психоактиву, единственный наблюдаемый эффект которого — выраженное звуковое искажение.

Что ж, Шульгин стоял у истоков нынешнего возрождения интереса к психоактивам — и вот вам свидетельство той эпохи.

fr.Chmn

Психоактивность — общее свойство химических веществ, влияющих на работу мозга. Их разделяют на множество классов: стимуляторы, анестетики, седативные препараты, наркотики, депрессанты, антидепрессанты, а также психоделики. Механизм их работы всегда затрагивает психоневрологические системы. Ценные для медицины психоактивные вещества чаще всего открывают в процессе экспериментов с поведением животных. А чтобы выяснить, как именно они работают, обычно проводят сложные исследования с использованием соответствующих радиомаркированных синтетических образцов.

Последние 40 лет я изучал психоактивные вещества с другой стороны спектра: те, которые влияют на работу мозга. Обычно эти субстанции открывают люди, проводящие эксперименты над людьми. У крыс есть мозг, и мы можем извлечь его, препарировать и увидеть, как он изменился от экспериментальных веществ. Но я не уверен, что у крыс есть то, что люди считают разумом.

Стоит сразу подчеркнуть, что эти вещества используют не только для рекреационных целей (хотя, конечно, так ими пользовались всё время, в том числе и по другим, более медитативным причинам). Недавно несколько учёных успешно преодолели бюрократическую волокиту, чтобы получить одобрение и разрешение на клинические исследования психоделиков. Франциско Морено из Аризонского Университета завершил исследование влияния псилоцибина на лечение обсессивно-компульсивного расстройства. Полным ходом идут ещё два: первое, в Медицинском центре Harbor-UCLA, изучает возможности псилоцибина в лечении тревожности у пациентов на поздних стадиях рака. Второе, в Южной Каролине, изучает лечение пациентов с посттравматическим стрессовым расстройством с помощью МДМА — вещества, широко известного как экстази. Вскоре начнутся и другие исследования, например, в больнице Маклин в Гарварде, где рассмотрят потенциальную пользу МДМА в лечении тревожности у больных раком пациентов.

Я осознанно называю эти психоактивные вещества психоделиками, но у них есть ещё много имён. Изначально они назывались психомиметиками, то есть веществами, вызывающими похожее на психоз состояние. Вскоре стали использовать термин «галлюциногены», более подходящий, но столь же неточный. Воздействие психоделиков может включать в себя визуальные эффекты (повышение яркости цвета, изменение форм, неожиданные интерпретации), но все они легко вспоминаются, что не похоже на присущую настоящим галлюцинациям амнезию. Ещё они назывались энтакогенами (из-за внутренних ощущений), эмпатогенами (создающими чувство эмпатии), энтеогенами (открытие внутреннего бога), но я по-прежнему предпочитаю термин «психоделики». Возможно, кому-то он кажется оскорбительным, но по крайней мере они понимают, о чём идёт речь.

Моим первым психоделиком (сорок пять лет назад) стал алкалоид из кактуса пейот, мескалин. И это был невероятный опыт по ряду причин. Самым впечатляющим было понимание, что ни всплывшие в процессе забытые детские воспоминания, ни яркость цвета, никогда прежде мною не виденная, никоим образом не могли содержаться в паре сотен миллиграммов белого кристаллического порошка. Я понял: богатство пережитого в тот день опыта всё это время присутствовало в моём уме, а вещество послужило лишь катализатором, открывшим к нему доступ. Будучи химиком, я легко могу синтезировать химические вещества с небольшим структурным отличием — где-то сделать углеродную цепь чуть длиннее, где-то заменить серу на кислород, и найти дозировку, когда они становятся активными.

Например, когда я передвинул одну из метоксигрупп мескалина в смежную позицию и заменил другую этильной группой, я получил прекрасное твёрдое белое вещество и назвал его 2C-E. Оно было полностью активно во мне при приёме 20 мг перорально. Визуальная активность и усиление цвета у него было очень похоже на ЛСД, но при этом у 2C-E появилось странное и новое (для меня) свойство. Периодически во время психоделического опыта я задаю себе важный личный вопрос и изучаю результат. Если ответ будет слишком сложный или затрагивает неприятные темы, я пропускаю его и задаю какой-то другой вопрос. Но с 2C-E так не вышло. Мне пришлось пройтись по каждому вопросу, пока я не получил ответы.

Вот ещё один пример, на этот раз с другой группой психоделиков, триптаминами. N,N-Дипропилтриптамин (DPT) впервые синтезировал Стивен Сзара в 1962 году. Если его трехуглеродные пропиловые группы присоединены к атому азота через средний атом углерода, а не последний, то группы превращаются в изопропиловые, дающие веществу необычное свойство. Я собрал это соединение и назвал его DIPT. Оно понижает и искажает звук.

Ещё один пример небольшой модификации молекулы триптамина — известный нейромедиатор серотонин. Его основная функция заключается в обеспечении связи между нейронами, но при этом он не может попасть в мозг из тела. Проникновению большинства высокополярных молекул в мозг препятствует гематоэнцефалический барьер, однако некоторые, например, определённые аминокислоты и сахара, могут его преодолеть, потому что у них есть специфические транспортные помощники. Одним из этих исключений является аминокислота — прекурсор серотонина, и когда он попадает в мозг, из него можно создать серотонин.

Поскольку серотонин участвует в работе большинства психоделиков, я его немного изменил. С правой стороны молекулы находится первичная аминовая группа. При окислительной потере этого амина молекула быстро метаболизируется в очень полярную карбоксилатную группу. Чтобы блокировать дезаминирование, я добавил альфа-метиловую группу. С левой стороны молекулы находится полярная фенольная гидроксигруппа. Превратив её в метиловую группу, я убрал полярность. Я назвал это соединение α, О-диметил серотонин или O-DMS (он же 5-MeO-AMT или 5-метокси-α-метилтриптамин). Сюрприз! Оказалось, что это вещество активно при пероральном приёме в довольно низких дозах. Внутри моей исследовательской группы каждый принял дозу между  2,5-4,5 мг, и у всех трип длился более 12 часов. Когда они наконец заснули, практически у всех были кошмары.

Я слабо представляю, как именно эти замечательные соединения достигают такого эффекта. Человеческий разум — сложная и загадочная вещь. Надёжных способов проникнуть в него, разобрать на части и посмотреть, как он работает, до сих пор не существует. Надеюсь, что психоделические соединения смогут стать подобным инструментом, или хотя бы привести к открытию таких инструментом, которые прольют немного света на вопросы, как работает ум. Допустим, есть «умственно больной» человек, утверждающий, что с ним говорит бог. Можно было бы добавить позитронный эмиттер к химическому веществу, дающему искажение звука, ввести его нормальному пациенту, находящемуся в ПЭТ-сканере и посмотреть, что происходит в самых необычных областях мозга. Может быть, именно там врачу стоит искать опухоль, которая создаёт иллюзию божественного голоса у больного.

Главное препятствие на пути расширения исследований этой захватывающей области — война против наркотиков. Отнесение психоделиков к первому списку веществ, клеймение их злыми и опасными, заявления, что у них нет никакой медицинской ценности. Открытия не публикуются, потому что исследователи знают: если новое потенциально полезное соединение будет открыто обсуждаться в медицинской литературе, Агентство по борьбе с наркотиками США добавит его в список запрещённых веществ. Но я надеюсь, что после серии клинических испытаний с психоделиками все изменится.