Coil – Всадники Апокалипсиса

Зло крадётся по задворкам, и COIL от него без ума. Дон Ватсон проносится вместе с ними по призрачным пост-гристловским пустырям, чтобы познать великолепие смерти во всей красе (разумеется, не своей).

 

Отношения между музыкой и временем довольно сложны. Ничто так не будоражит память, как популярная песня того времени. У каждого есть такая тривиальная попса, втайне любимая из-за связанных с ней воспоминаний.

Иной раз музыка способна прорастать в эпоху, проникая в коллективное бессознательное и становясь знаковой.

А некоторые мотивы способны даже обрести вторую жизнь. Обречённый романтизм The Doors стал саундтреком не только к “Апокалипсису сегодня”, но и к самой Вьетнамской войне. Кажется, потом он попал во временную петлю, и снова проявился в звучании пост-панка Post­card и Cre­ation конца 70‑х – начала 80‑х годов.

Музыка Throb­bing Gris­tle навевает воспоминания об эпохе экспериментов между 1976‑м и 1980‑м годами, когда условности летели к черту, а возможности казались поистине безграничными. Однако больше всего в звучании TG поражает то, насколько оно кажется современным.

На том этапе развития электроники TG приходилось изобретать свои собственные инструменты. На развороте CD-диска, недавно выпущенного Mute, Питер «Слизи» Кристоферсон пишет: «Я пользовался цифровыми сэмплами на сцене задолго до изобретения Fairlights. А Крис собирал такое оборудование, о котором в те времена никто даже не слышал».

Современные электронщики могли бы научиться у TG важности не самих инструментов, а их применения. На своих классических студийных LP «DOA» и «20 Jazz Funk Greats», а также на лайве «Hea­then Earth» (ныне в каталоге Mute), TG выдавали текстурный и атмосферный городской звук. Призраки английской индустриальной архитектуры, заброшенные фабрики, разбитые чёрные окна пустых складов… Он до сих пор воскрешает в памяти узнаваемые английские ландшафты.

Зловещая сторона компьютеризации, загнивание и тоталитарные тенденции – это темы TG, глубоко вживленные в английскую систему. Сегодня они кажутся ещё более мощными и актуальными. Ведь мы, наконец, осознали, что настоящих фашистов проще отыскать в Палате Общин, чем на музыкальной сцене. TG, конечно, были фетишистами, но не фашистами. Возможно, они и взяли для своего лого молнию Освальда Мосли (как и Дэвид Боуи до них), но очевидно, что их идея “разжигания Англии” очень сильно отличалась от взглядов чернорубашечников. TG выступали за девиантность, многообразие и воображение – концепции, чуждые фашистскому догмату.

Если кто и унаследовал эстафету TG, то это, безусловно, экспериментальная группа Coil. Возглавляемая авторитетной фигурой Слизи Кристоферсона, Coil основана на творчестве двух молодых музыкантов – Джона Бэланса и Стивена Э. Тровера, на которых в юности глубоко повлияла музыка Throb­bing Gris­tle.

Как и TG, они хотят передать реалии современной Британии. Но при этом трансформировать их, сплести в мифологию, резонирующую с чем-то запредельным. С помощью своей музыки они создают ландшафты, иногда похожие на пески Рима, иногда – на сельскую Англию, а иногда на забросы из сыпучих кирпичей и битого стекла, где всё ещё бродит эхо TG.

Обложка их бесконечно завораживающего LP «Horse Rotor­va­tor» отчасти передает атмосферу наваждения записи. Вечерний снимок эстрадной площадки в английском парке, вдали видны очертания подъёмного крана, фигура спящего на скамейке, сияющий свет на фоне. И все-таки есть что-то тревожное в этом изображении. Эта тревога становится понятнее, когда осознаешь: это та самая площадка, которую в Гайд-парке взорвала ИРА (прим. Ирландская республиканская армия). Новое значение обретает и строчка из народной песни на обложке: “мы вспахиваем поля и разносим по земле своих мёртвых коней”. Это характерный для Coil черный юмор: взрывом были убиты лошади английской армии.

«В местах, где что-то случилось, особая атмосфера», – говорит Стивен Тровер.

«Многие лонгплеи созданы по кинематографическому принципу, – подхватывает Слизи, – там много отсылок к улице или дому, где что-то произошло. Мы пытались быть более разборчивыми в использовании записей, брать только такие, которые имеют реальное отношение к теме песни или к атмосфере. Во времена TG я просто брал стопку кассет и включал или первую попавшуюся под руку, или хоть немного подходящую. В те дни мы играли с идеей «неслучайного случайного» по Берроузу. С тех пор мы стали более избирательны и внимательны к деталям».

Большую роль в мифологии Coil играет итальянский режиссёр Пьер Паоло Пазолини. Он искал своё вдохновение и нашел смерть на улицах Рима, среди воров, преступников и продажных мальчишек. Они разделяют не только его очарованность беззаконием, но и интерес к эротике католицизма. Одна из стен их дома в Западном Лондоне заполнена жутковатыми мексиканскими иконами.

«С богами можно и развлечься, – объясняет Джон, – в конце концов, ведь это мы их изобрели». Наиболее успешный трек со «Scat­ol­ogy» – «Cathe­dral In Flames», основан на последнем фильме Пазолини «Сало: 120 дней Содома», ужасающем исследовании секса и власти. На «Horse Rotor­va­tor» есть трек под названием «Ostia (The Death Of Pasoli­ni)», где обстоятельства смерти режиссера переносятся на историю друга группы. Тот совершил самоубийство, прыгнув с великого символа всего английского – Белых Скал в Дувре.

Извращенно-вдохновляющие смерти – по мнению Coil.

«Они обе тесно связаны с мифом о Короле-Рыбаке, – говорит Бэланс, – это часть мифа о Граале, который гласит, что король должен умереть, чтобы жила его земля. Это широко распространенная в мифотворчестве идея, с которой Пазолини был хорошо знаком; он писал о ней стихи и умер именно таким образом. Как будто задавая направление свой жизни, он задал его и своей смерти».

Идея Джеймса Дина «live fast die young» является популярной в наше время инкарнацией мифа о молодом боге, для которого сама жизнь была слишком тесна. Но сам миф намного старше, и восходит к Бодлеру, Рембо, Арто и даже дальше.

«Немногие добиваются успеха на этом поприще, – говорит Слизи, – У тех, кого ты упомянул, получилось. Но большинство из них не дожили и до двадцати. В каком-то смысле, если ты состоялся как художник, ты, считай, уже выпилился».

«Есть такие люди, которые будто светятся потусторонним светом; и ты знаешь, что через каких-нибудь пару лет они будут мертвы, но им на это наплевать».

Очевидный вопрос, которым стоит задаться при знакомстве с их творчеством – возможна ли в наши пост-СПИДовые дни фетишизация короткой пылающей жизни? Ведь смерть лучше всего воспевать, когда она – редкий гость.

«Думаю, дело не в редкости, а в самом существовании смерти. Нам часто ставят в укор, что мы довольно мрачные, и привлекаем внимание к таким же темам. Но мы можем говорить о них, потому что у нас есть умершие друзья. На самом деле, сейчас говорить об этом намного уместнее, чем пять лет назад».

Припев «You get eat­en alive by the per­fect lover» – «Идеальный любовник сожрал тебя заживо» на «Cir­cles Of Mania» звучит как отсылка к СПИДу, – и, возможно, в своей метафоричности таковой и является.

 

«Он должен отсылать к фигуре, подобной Христу, – объясняет Бэланс, – что горит на костре, отравленный спорыньей. Спорынья вызывала у святого Антония видения горящего ада, демонов и подобных штук. Это из неё Абби Хофман синтезировал ЛСД, кстати. В Средние века она часто попадала в хлеб, абсолютно случайно, и вызывала у людей ужасные видения (или, может быть, очень даже приятные). Проблема была в том, что спорынья также вызывала гангрену – от неё чернели и отпадали конечности».

То есть, она лишала ног?

«Да. И в целом, эта песня очень близка к пародии. В середине есть момент, когда вокал срывается на смех. Я смеялся, пока записывал её, думая – неужели мне это сойдет с рук?»

В Coil много скрытого чёрного юмора, который многие не улавливают.

«Именно, – говорит Слизи. – Многие не подозревают, что у нас в принципе есть чувство юмора. Например, когда мы выпустили «Taint­ed Love», люди не могли понять, почему мы пишем такой мрачняк. Но на самом деле он задумывался забавным, хотя серьёзный момент там тоже был – деньги, вырученные за него, отправились в Траст Теренса Хиггинса (благотворительная организация, которая проводит кампании и предоставляет услуги, связанные с ВИЧ и сексуальным здоровьем – прим. редактора). Все дело в попытке работать на нескольких уровнях одновременно».

Coil постоянно ссылается на достоинство и эротизм классических образов.

«Современная музыка в большинстве своем относится к историческим отсылкам с неприязнью», – говорит Слизи.

«Считается нормальным обращаться, разве что, к 50‑м и 60‑м, – добавляет Бэланс, – потому что это классический период для рока и поп-музыки. Но как бы помпезно это не звучало, мы хотим дотянуться до чего-то более фундаментального, до архетипов или чего-то подобного».

Благодаря всем своим классическим отсылкам Coil улавливает сегодняшние настроения намного лучше, чем большинство их современников.

«На задворках Британии живут чудовища, – убежденно говорит Бэланс. – Марк Смит из The Fall видел их, и я тоже. Это и в самом деле затаившееся зло. В Британии есть тайна, которую люди просто не замечают, потому что она им привычна, как хаос панельных районов. Но она точно есть».

«Мне это чертовски нравится, и я собираюсь до нее докопаться».

Одиссея продолжается.

New Music Express, 11th April, 1987
Автор неизвестен