Дискордианская магия: язычество, парадигма хаоса и сила воображения; часть 2

От Редакции. Публикуем вторую, основную часть перевода статьи Кэрол Кьюсак, доктора философии по религиоведению из Сиднейского университета «Дискордианская магия: язычество, парадигма хаоса и сила воображения». Её, пожалуй, можно признать основной: Кьюсак анализирует генезис дискордианства как части западной магической традиции, его взаимосвязь с язычеством, хаос-магией, дзен-буддизмом и Храмом Психической Юности, а также статус «литературной» и «шуточной» религии, на поверку оказывающийся просто неверным.

В действительности к такому анализу дискордианства есть понятные вопросы… Снимая для себя дихотомию серьёзное/несерьёзное, не помещаешься ли сразу за пределы адекватного академического рассмотрения? Не следует ли тогда проклятие индейки в ответ на любые попытки общения со стороны ученых исполнять, ещё и, быть может, с курлы-курлы вместо кулдык-кулдык? Вполне понятно, что хотят сказать создатели эридианства, когда утверждают, что начинали с шутки, а потом поняли, что трип с Эридой окажется таким же «серьёзным» делом, как трип с Яхве (и, мол, знали бы — конечно, Венеру бы выбрали, а не Дискордию). Но может ли трип с Эрис вообще быть «серьёзным», или заявления о «серьёзности» — продолжение шутки? (Как известно, если спросить дискордианца, серьёзен он или шутит, он ответит «Да!») И, напротив, сможет ли вообще долго (в масштабах религиозных организаций) существовать и сохранять связность культ Эрис, и какая будет для этого необходима пропорция серьёзного/несерьёзного?

Эти вопросы, впрочем, выходят за рамки заявленных исследовательницей, а для дискордианцев они просто слишком душные и скучные. Статья же отличная — и действительно показывает ту сторону эридианства, на которую смотреть не привыкли.

fr.Chmn

Дискордианство: Язычество, магия и литературная религия

Современное возрождение язычества и возвращение интереса к магическим практикам — тесно связанные феномены. Просвещение выступало на стороне человеческого разума и обесценило как религиозное откровение, так и эзотерическое посвящение. Оно скорее отстаивало модель знания, которая была одновременно публичной и демократической.

Но уже восемнадцатый век стал веком романтизма, в котором чувства и непосредственный опыт ставились выше интеллекта. Тогда приобрели популярность инициатические группы, такие как розенкрейцеры и масоны. Каждая из них имела убедительную мифологию о просвещенных духовных лидерах, тайных ритуалах и вечной мудрости. (Друри, 2009, 27–30).

Вплоть до конца девятнадцатого века религия и магия запада были разделены. Христианство считалось нормативной и даже единственной религией, а христианские писания и традиции предостерегали от действий, которые обычно определялись как «магические» (заклинания, сеансы, некромантия, гадание, астрология и так далее). Поэтому такие действия считались нерелигиозными и были запрещены. Стоддард Мартин отмечает, что ситуация редко была столь однозначной, потому что «магия» могла также охватывать действия, совершаемые в служении Богу, а также христианские концепции чуда и мистицизма (Мартин, 1989, 1–6).

Однако, к началу двадцатого века секуляризация (которую Бергер определяет, как «процесс, при помощи которого общество и культура частично уходят из-под власти религиозных институтов и символов» (Бергер, 1969, 107)) дошла до этапа, когда церковь больше не могла помешать отдельным людям или группам прибегать к эзотерическим практикам, обращаться в буддизм, изучать теософию или любым другим способом выбрать духовный путь, отличный от христианства.

В 1888 году появился Герметический Орден Золотой Зари (ЗЗ). Его основателями были Уильям Роберт Вудман, Уильям Уинн Уэсткотт и Сэмюэль Лиддел МакГрегор Мазерс, также члены Английского общества розенкрейцеров (Societas Rosicruciana in Anglia). Рональд Хаттон называет ЗЗ «самым прославленным сообществом магов в истории Британии» (Хаттон, 1999, 11). ЗЗ определил канон западного магического знания, «включающий изучение каббалистического Древа Жизни, Ключа Соломона, Магии Абрамелина, Енохианской Магии, а также материалы, собранные из Египесткой Книги Мёртвых, Пророческих книг Уильяма Блейка и Халдейских Оракулов» (Пирсон, 2007, 98). В ритуальной магии, которую практиковали в Золотой Заре, было задействовано множество объектов и символов (например, меч, чаша, пентаграмма, жезл, кинжал). Многие из них впоследствии стали важными элементами современных языческих ритуалов.

Сейчас принято считать, что современное языческое возрождение очень многим обязано Джеральду Броссо Гарднеру (1884-1964), отставному государственному служащему с крайне запутанными эзотерическими связями (он был масоном Королевской Арки, членом Розенкрейцерского Ордена Содружества Кротоны, был лично знаком с Алистером Кроули, который посвятил его в Ordo Templi Orientis). Гарднер (который использовал ритуальное имя «Scire») утверждал, что Викка, известная также под названием «Ремесло», была древней языческой традицией, которая сохранилась в подполье в века господства Христианства.

В двадцать первом веке учёные и большинство язычников считают, что традиция Викки была изобретена самим Гарднером, который в акте творческого воображения смог соединить в ней собственный опыт участия в эзотерических братствах с весомым багажом знаний в области антропологии и фольклора. Он опирался на работы ранних исследователей, в том числе Чарльза Годфри Лиланда (1824-1903), автора книги «Арадия, или Евангелие ведьм» (1899), и Маргарет Мюррей (1863-1963), автора книги «Культ ведьм в западной Европе: антропологическое исследование» (1921). Гарднерианская Викка реабилитировала ранее негативный образ ведьмы и объединила возрождённое язычество с церемониальной магией.

В гарднерианской Викке объектами поклонения выступают Богиня и её консорт Рогатый Бог, официальная ритуальная деятельность в ковене проходит под руководством Верховной Жрицы и Верховного Жреца, которые прошли тройную инициацию и практиковали сексуальную магию в форме Великого Ритуала. Викка стала «прародительницей» большинства форм язычества — с одной стороны, она была их прямым историческим предшественником, а с другой —повлияла на многих более поздних языческих лидеров и основоположников. Однако, формальные магические практики гарднерианской Викки не вошли во многие языческие традиции, которые больше тяготеют к «земной языческой магии», чем к «оккультной магии, основанной на звёздах» (Пирсон, 2007, 101). Распространённая в язычестве тенденция искать магию в жизни вообще, а не в формализованных работах, близка как дискордианскому подходу к магии, так и неструктурированной и неиерархичной магии хаоса.

То, что современные язычники понимают искусственность своей традиции, также сближает их с практиками прямого использования выдуманных элементов у дискордианцев и хаотов. В этой статье я отношу дискордианство к язычеству, поскольку в этой религии позицию верховного божества занимает Эрида. Торнли и Хилл пришли к убеждению, что Эрида действительно существует и представляет собой могущественную силу. Когда Марго Адлер готовила своё новаторское исследование американского язычества, «Drawing Down the Moon» (опубликовано в 1979), Грег Хилл сказал ей, что в юности был атеистом, и дискордианство начиналось как шутка. Но со временем это изменилось, и он поверил, что

Эрида — это настоящая богиня… Поначалу я считал себя космическим клоуном. Стал Малаклипсом Младшим. Но если подобные вещи делать достаточно хорошо, то они начинают работать. Со временем полярности между атеизмом и теизмом стали абсурдными. Их взаимодействие было трансцендентным. И если ты выходишь за пределы одного, то выходишь и за пределы другого. Я начинал с идеи, что все боги — это иллюзия. Под конец я узнал, что это тебе решать, существуют ли боги. И если относиться к богине путаницы серьёзно, это выльется в настолько же глубокий и значимый метафизический трип, как серьёзное отношение к богу вроде Яхве. Трипы будут отличаться, но оба будут трансцендентны (Адлер, 1986, 335).

Адлер не удалось взять интервью у Торнли, однако, по словам Хилла, тот прошёл схожий путь от сомнений к вере. Хилл также пересказал недавние слова Торнли: «Знаешь, если бы я понимал, что всё это окажется правдой, я бы выбрал Венеру» (Адлер, 1986, 336).

Что касается магических практик, то в «Principia Discordia» есть дразнящие намёки на них, но никаких чётких утверждений. Пожалуй, есть один феномен или одна тема, которые объединяют религию и магию. Это ритуал, который в широком смысле можно считать «синонимом символических действий» (Граймс, 2000, 261). Чтобы отвратить Проклятие Серолицего дискордианцам рекомендуется исполнять ритуал Проклятия Индейки. Он призывает эристические вибрации, которые приостанавливают Проклятие Серолицего, работающее в анеристическом (антижизненном, репрессивно упорядочивающем) контексте. Исполнение Проклятия Индейки включает в себя размахивание руками и распевание «КУЛДЫК-КУЛДЫК-КУЛДЫК-КУЛДЫК-КУЛДЫК-КУЛДЫК! Результаты проявятся немедленно» (Малаклипс Младший и Омар Хайам Равенхурст, 2006, 175). Некоторым тяжело принять танцы с индюшачьим кулдыканьем за серьёзную ритуалистику; однако, не вызывает сомнений, что подобные действия даже самую зарегулированную и закосневшую жизненную ситуацию сдвинут в сторону хаоса.

В «Principia Discordia» есть ещё несколько примеров ритуалов. В том числе «Ритуал крещения ПАЭЭ», частями которого являются обнажение, танцы и употребление вина, и «Священная Эридианская Месса кабала Крустяшего Крема» [вообще, этот ритуал из Apocrypha Discordia, а не Principia Discordia — прим. пер.]. Оба этих ритуала правильнее будет отнести к разряду религиозных, а не магических практик. Однако, есть один отрывок, который хорошо подходит для нашего исследования как пример дискордианского магического мышления. Это запись под заголовком «Врачебная Экспертиза Подтверждает Возможность Урезания» и дразнящим подзаголовком «Об оккультизме». Там утверждается, что западные маги уделяют слишком много внимания бинарным противоположностям вроде добра/зла и мужского/женского, однако игнорируют самые важные из них — порядок/беспорядок и серьёзность/юмор, которые находятся в ведении богини Эриды. Следующий затем отрывок выражает дискордианский вклад в магию:

…когда маги научатся воспринимать философию как гибкое искусство, а не как непреложную Истину, и научатся ценить абсурдность человеческих стремлений, тогда они смогут следовать своему искусству с легким сердцем и, наверное, достигнут более ясного понимания его, а, значит, и большей эффективности в магии. ХАОС — ЭТО ЭНЕРГИЯ. Это насущный вызов базовым понятиям всего западного оккультизма, и ПАЭЭ имеет честь представить вашему вниманию первый большой прорыв в оккультизме со времен Соломона (Малаклипс Младший 1994, 61).

Слова «хаос — это энергия» близки теориям магии хаоса. Именно случайная и непредсказуемая парадигма магии хаоса выступает в оппозиции «классической» церемониальной магии западной эзотерической традиции, в которой ритуалы формализованы, а инициации следуют строгой иерархической схеме.  По утверждению Густаво Бенавидеса, в ней также делается особый упор на использование языка «не для отражения реальности, но для вмешательства в неё». А ещё на «возбуждающие, разрушительные сексуальные образы… используемые для придания силы и плодовитости» (Бенавидес 2006, 301).

Что религия, что магия с трудом поддаются определению. Современные авторы часто используют в качестве отправной точки определение знаменитого оккультиста Алистера Кроули (1875-1947). Кроули определял «магику» как «науку и искусство вызывать изменения в соответствии с волей» (Кроули, 1929). При таком подходе определяющую роль играет человеческая воля мага, а ритуалы и песнопения являются её инструментами. В современных религии и магии значимый процент практиков не заинтересован в онтологическом статусе богов и сущностей, к которым они обращаются и которых призывают в ходе ритуалов, которых почитают в гимнах и молитвах. Фокус религии и духовности позднего модерна и постмодерна сместился в сторону эффективности; вместо вопроса «Это правда?» звучит вопрос «А это сработает?»

Этот прагматический подход разделяют и дискордианцы, которые придерживаются позиции, заявленной в «Principia Discordia». Мал-2 отметает «вопрос об истинности» утверждением, что всё истинно. Когда он подтверждает, что это относится и к ложным вещам, ему задают вопрос, как это работает. Его ответ таков «Не знаю, чувак. Это не я придумал» (Малаклипс Младший и Омар Хайам Равенхурст, 2006, 34).

Акцент на аристотелевской логике и рациональной аргументации, поставленный во главу угла Просвещением, уступает место хаотичной в широком смысле парадигме, которая с одинаковым комфортом считает «истинным» всё и ничто. Керри Торнли пришёл к пониманию дискордианства как «американской формы дзен-буддизма» (Уилсон, 2003, 11). В таком понимании дискордианский юмор и непоследовательность становятся инструментами для достижения сатори, мгновенного просветления или ясности («увидеть фнорды»). Правда, это затрудняет классификацию дискордианства как магической традиции.

Дзен — это примечательно немагическая, антиинтеллектуальная и даже прозаическая версия буддизма (в отличие от школы Cингон, ваджраяны и других более церемониальных проявлений). С одной стороны, можно сказать, что (упомянутая раньше) Операция Мозготрах, в ходе которой распространялись визитки с надписями «Нигде нет друзей» и «Нигде нет врагов», это магическая операция. Но в интерпретации дискордианства как «американского дзен» она больше похожа на систему обучения с помощь коанов, применяемую в школе дзен Риндзай.

Дискордианская магия и магия хаоса

Посткроулианская магия постепенно дрейфовала в сторону парадигмы хаоса, в которой современные учителя и практики магии сочетают идеи Кроули и других влиятельных мыслителей, таких как Остин Осман Спейр (1886-1956), в условно леворучные комбинации, особое место в которых занимает сексуальная магия (включающая идеи тантры о ритуальной трансгрессии и нарушении табу) (Сатклифф, 1996, 10-111). В 1960-е и 1970-е сексуальные эксперименты были неотъемлемой частью дискордианской практики Керри Торнли, но это с трудом можно счесть тантрической дисциплиной или методом магической работы. Однако, несмотря на скудность выраженной формальной магии как таковой в рамках дискордианской традиции, Хью Урбан дразнит своим утверждением, что в ней проявляются те же импульсы, что и в магии хаоса, которые он проследил до стремлений Спейра посредством секса и искусства пережить Kia, первичную энергию и единственную реальность, через Zos, «человеческий разум и тело, которые являются проводником этой первичной, невыразимой энергии» (Урбан, 2006, 230).

Спейр был сыном лондонского полицейского и учился в Королевском Колледже Искусств. В конце жизни он рассказывал оккультисту и писателю Кеннету Гранту, что в раннем детстве на него сильно повлияла ведьма по имени миссис Паттерсон (Хокинс, 1996, 17). В 1916 году он был призван в армию и в 1919 был назначен официальным военным художником. Примерно в свои двадцать лет Спейр начал писать философские тексты, такие как «Книга Удовольствия» (1913), «Средоточие жизни» (1921) и его последняя опубликованная работа «Анафема ZOS: проповедь лицемерам» (1927).

В какой-то момент, не позже 1910 года, Спейр познакомился с Алистером Кроули, но уже в «Книге Удовольствия» видна неприязнь по отношению к церемониальным магам и их жёсткой иерархической работе. В конце 1940-х Спейр встретил Гранта (1924-2011), который был членом Ordo Templi Orientis, протеже Кроули и основателем Тифонианского Ордена, и его жену Стеффи. В тот период Спейр ещё не оправился после бомбардировок военного времени, которые оставили его покалеченным и без крыши над головой; он восстановился от травмы и вернулся к искусству, но Грант считал, «что взрыв повлиял на память Спейра» (Хокинс, 1996, 28). Гранты работали со Спейром над Культом Zos-Kia до самой его смерти и сделали многое для популяризации его художественных и магических достижений (Грант и Грант, 1998).

Спейр в «Книге Удовольствия» пишет, что эротическое удовольствие и самоудовлетворение являются конечной целью магической практики, а в собственной практике Спейра ключевую роль играла энергия оргазма. Однако, Спейр понимал секс радикально, выходя за рамки дуальности мужского/женского, характерной для тантрических работ:

Мужчина подразумевает Женщин, я выхожу за их пределы путем Гермафродита, но он, в свою очередь, подразумевает Евнуха; за пределы этих условностей я выхожу с помощью принципа «Ни то»; хотя принцип «Ни то» трудно определить, сам факт его постижения, доказывает его достижимость, но вновь подразумевает «Ни другое».

Но принцип «Ни то, Ни другое», сложенный из двух, является состоянием, когда разум вышел за пределы понятий…  он подразумевает только самое себя. Принцип «я» достиг состояния «Не важно — не нужно», и не связан с формой. Не существует ничего помимо него и вне его пределов, поэтому он один полон и вечен. Сам неразрушимый, он способен разрушать — поэтому он один является истинной свободой и существованием. (Спейр, 1913)

Как и подобает художнику, Спейр совершил революцию в магии сигил, форме практики, в которой сильное желание выражается и выделяется в сильно заряженный символ (например, чтобы создать сигилу, можно взять первые буквы каждого слова желания и записать их одну поверх другой). Грант Моррисон утверждает, что когда символ создан, «желание забывается. Остаётся только символ, который можно зарядить на максимум, когда будет удобно магу» (Моррисон, 2003, 18). Спейр зачастую заряжал сигилы с помощью спермы, однако многие другие он просто писал на карточке и «прижимал ко лбу, бормоча что-то вроде заклинаний, что приводило к немедленным результатам» (Хокинс, 1996, 103).

После смерти Спейра поддержанием его репутации среди художников и оккультистов занялись, среди прочих, Кеннет Грант и Роберт Ансель; Грант также занимался сохранением наследия Алистера Кроули (Эванс, 2004, 248). Радикальные воззрения Спейра в конце 1970-х были взяты на вооружение и развиты Иллюминатами Танатэроса (Illuminates of Thanateros, IOT), группой магов, которые работали сначала в Лондоне, а позже в Лидсе, главными среди них были Питер Кэрролл и Рэй Шервин. Название этой новаторской магической группы объединяло фрейдистские инстинкты — сексуальный и инстинкт смерти — с концепцией просветлённого внутреннего круга, наподобие Баварских Иллюминатов. «Liber Null» (1978), написанная Кэрроллом, использовала спейровские термины Zos и Kia и стала ранним гримуаром, возвестившим появление новой магической практики (Сатклифф, 1996, 127-128).

Немецкий перевод «Liber Null» был выполнен Frater U.D., который «отслужил свою первую Мессу Хаоса с Кэрроллом в 1985 году» (Хокинс, 1996, 34). Несмотря на чувство инициатического братства, подразумеваемое «иллюминатами», магия хаоса была беззаботной и антиэлитарной, с заметно эклектичным набором источников. Фил Хайн отмечает, что проповедь дискордианства от Роберта Антона Уилсона стала важнейшим ранним источником их вдохновения, так же, как и развитие теории хаоса в науке. Ещё одним важным связующим звеном между магией хаоса и литературными религиями, вроде дискордианства и Церкви Всех Миров, будет то, что, по утверждению Хайна, «магия хаоса беззастенчиво заимствовала из научной фантастики… подход магии хаоса позволяет человеку использовать всё, что ей/му покажется подходящим, в качестве временной системы верований или символов… Важны результаты, а не «подлинность» использованной системы» (Хайн, 1992-1997, 10).

Урбан утверждает, что магия хаоса, в конечно счёте, является постмодернистской и деконструктивистской, черпает вдохновение из теории хаоса и квантовой физики, а представления Кэрролла выходят за рамки любого вообразимого ранее освобождения; за рамки политической, сексуальной, личной и любой другой свободы к тому, что он называет «трансгрессией самой реальности» (Урбан, 2006, 239). Эта цель общая для магии хаоса и дискордианства; дискордианская теология бросает вызов природе реальности в общепринятом её понимании, а возвышение Эриды до верховного божества предполагает, что основой реальности вселенной является недиффенцированный хаос. Таким образом, и магия хаоса, и дискордианство являются монистическими системами, в которых всякая двойственность растворяется в космическом единстве.

Интересно, что это хорошо согласуется с дзенскими аспектами дискордианства, поскольку в буддизме Махаяны есть тенденция к отождествлению сансары и нирваны; к утверждению, что природа реальности недифференцирована. Переживая сатори, можно, как заметил дзен-мастер Догэн (1200-1253), «просто понять, что рождение и смерть — это уже нирвана, нет ни смерти, ни рождения, от которых нужно отказаться, нет нирваны, к которой нужно стремиться»  (Лэмб, 2001, 177).

Дженезис Пи-Орридж, Храм Психической Юности и дискордианская магия

Храм Психической Юности (TOPY) — это авангардистская магическая группа, основанная в 1981 году участниками музыкального и художественного андеграунда, самым выдающимся из которых был Дженезис Пи-Орридж (Нил Мегсон при рождении, 1950), член группы Throbbing Gristle. Дженезис Пи-Орридж назвался язычником в 1970-х и в 1979 основал Psychick TV вместе с бывшими участниками Throbbing Gristle, Питером Кристоферсоном и Кози Фанни Тутти, и новичком Джефом Раштоном. Среди явлений, повлиявших на группу, можно указать ситуационистскую философию, писателя Уильяма Берроуза (с которым Пи-Орридж дружил), писателя-фантаста Филиппа К. Дика и Маркиза де Сада. Psychick TV была основана в качестве «рупора квазирелигиозной группы» TOPY (All Media Guide 2001, 415). Концепция «магики» в TOPY частью происходила из интересов  Пи-Орриджа к «модификации тела и экстремальным переживаниям», и частью — от Остина Османа Спейра (Грир, 2004, 474). Мировоззрение Пи-Орриджа в целом носит дискордианский характер, поскольку он утверждает существование заговора, который отождествляет с капитализмом, классовой системой и христианством:

Статус кво — это, без сомнений, феодальная система. Она насаждает монотеизм, потому что тот устраивает власть имущих. Если у вас есть система с единым всемогущим, всевидящим, гневным Богом, и есть тиран — король, президент или какой ещё титул он себе навесит, — который такой же всевидящий, всемогущий и гневный, тогда каждый аспект власти использует концепцию наказания как стимул, принуждающий соглашаться с ними и служить им… С помощью технологий мы строим систему, которая повторяет иудео-христианскую монотеистическую систему. Она начинается с самого низа, где, очевидно, строится вокруг служения, производства и потребления, и идёт до самого верха, где речь идёт уже об аннигиляции. Это в точности та же система. (Вейл и Сулак, 2001, 122-123)

TOPY использовал причудливую орфографию и терминологию (возможно, как кивок в сторону дислексичного Спейра), чтобы преодолеть конформизм. Они считали магику средством освобождения, которое использует «скрытые силы человеческого мозга (нейромантию), связанные со свободной от вины сексуальностью и сфокусированные через волевые структуры (сигилы)» (Грир, 2004, 474).

Пи-Орридж внёс огромный вклад в рейв-культуру и электронную музыку в целом, и даже термин «эйсид-хаус» приписывают лично ему. TOPY действует на передовой техноязычества и оккультной онлайн-деятельности. Кристофер Партридж назвал TOPY самым значительным оккультным сообществом из действующих онлайн. Образ Интернета используется для описания членов TOPY, которые равны между собой (что отличает TOPY от иерархических структур традиционных магических организаций) и делятся информацией. Это важно, поскольку, хотя TOPY делает упор на дисциплине и избавлении от лени, он избегает догм и правил и поощряет детрадиционализированную, эклектичную, оккультную духовность» (Партридж, 2005, 160).

В точности то же самое можно сказать и о дискордианских онлайн-кабалах. Кроме того, взаимосвязанность Интернета перекликается с языческим утверждением о том, что земля (или вселенная) разумна, а люди являются носителями её сознания. Интересно, что члены TOPY время от времени используют терминологию, напоминающую систему Г. И. Гурдживева (например, Партридж цитирует «наша цель — пробуждение, наш враг — сон без сновидений» [2005, 160], Пи-Орридж говорил, что «вероятно, истинная цель нашего пребывания здесь — строительство душ» [Вейл и Сулак, 2001, 127], а мучительная орфография напоминает о сложных неологизмах из гурджиевских «Рассказов Вельзевула своему внуку» [1950]). Но, как показал Мистельбергер (2010), близкие сходства (и, возможно, причинно-следственные связи, хотя их труднее установить) существуют между многими системами самореализации двадцатого века, и в частности между системами Гурджиева и Алистера Кроули.

Наконец, Дженезис Пи-Орридж направил всю свою жизнь на преодоление фундаментальной обусловленности. Он не раз говорил о силе импровизации, воображения и творчества в приложении к непростым вопросам об «истине» и, особенно, к разрушению бинарных оппозиций, вроде или/или, хорошее/плохое и чёрное/белое. Его подход к этим темам очень дискордианский; он напоминает (упомянутое раньше) интервью Малаклипса Младшего, в котором тот говорит: «Я давно уяснил одну вещь: кто бы что ни говорил, это всё правда» (Вейл и Сулак, 2001, 124). В своих духовных поисках он обращался к викке, телеме, тибетскому буддизму, традициям коренных американцев, был посвящён в жрецы Эшу — бога-трикстера йоруба.

В последние годы наибольшую известность получил его сложный долговременный художественный и духовный проект, в ходе которого он превратился в свою умершую вторую жену, Жаклин Брейер (известную сначала как Мисс Жаки, а потом как Леди Джей), которую он встретил в 1993 году. Этот проект назывался «Пандрогин». В качестве подарка на день святого Валентина в десятую годовщину встречи они получили «парный комплект грудных имплантов от доктора Дэниела Бэйкера, известного пластического хирурга из Верхнего Ист-Сайда. Вскоре они сделали операции на глазах и носах. В последующие годы они вдвоём потратили 200.000 долларов на импланты для щёк и подбородка, накачку губ, татуировки родинок и гормональную терапию. Они одинаково одевались. Копировали манеры друг друга» (Орден, 2009). Брейер умерла от рака в 2007 году, но Пи-Орридж верит, что сейчас она внутри него, что их совместный арт-проект привёл к слиянию их личностей, так что Леди Джей продолжает жить после смерти своего тела.

Своей жизнью и искусством Пи-Орридж превзошёл описанные Спейром ограничения мужского и женского начал, что нашло отражение в его теле. Он стёр двойственную иллюзию эристического и анеристического принципов и завершил стирание ложной личности посредством полного отказа от бинарных делений. Он объясняет свою позицию так:

Или/или, Хорошее/Плохое, Мужское/Женское и Физическое/Нефизическое… В этот момент в игру вступает идея «что наверху, то и внизу; наименьшее — это то же самое, что наибольшее» — очень древняя идея. И она подходит: в каждой вещи отражаются все остальные, неважно насколько они маленькие или большие; всё — это абсолютно и сверхъестественно — является собственным отражением. И если так, то всё — это одно огромное, или мельчайшее, нефизическое отражение себя. Это значит, что мы не особо важны, мы не существуем в истинном смысле этого слова. Мы просто благословлены чувством существования! (Вейл и Сулак, 2001, 124)

Это описание духовного откровения напоминает фракталы множества Мандельброта, с помощью которых учёные объясняли теорию хаоса неучёным — каждый отдельный их кусочек оказывается уменьшенной копией целого. Также оно вторит взаимосвязанности киберсообщества, которое пересекает границы физического пространства и времени, облегчает существование за пределами тела (в Second Life и других сайтах виртуальной реальности) и обещает цифровое бессмертие, загрузку человеческих личностей в электронные схемы в не столь отдалённом будущем.

Заключение: литературная религия и магия

Дискордианская вселенная — это магическая вселенная, языческая вселенная и буддийская вселенная. Но она языческая, магическая и буддийская не в том смысле, который приходит на ум в первую очередь. Дискордианцы опасаются утверждать, что Эрида «реальна» или «истинна» в богословских терминах (как христиане или мусульмане утверждали бы, что реален их Бог). Но Эрида находится в основании вселенной; она и есть вселенная, в том смысле, что хаос — это матрица, из которой рождается всё вокруг.

Что касается магии, то мы располагаем лишь небольшим количеством свидетельств того, что дискордианцы формально практикуют магию. Однако, мир трилогии «Иллюминатус!» наполнен говорящими дельфинами, чуждыми богами, морскими монстрами и странными совпадениями, это, несомненно, магический мир. Также очевидны буддийские черты дискордианства, однако отношение к буддизму в нём юмористическое и фривольное; целью Операции Мозготрах было партизанское просветление, но применяемые средства были далеки от строгой дисциплины дзенских монастырей. Имя Шри Сиадасти, одного из пяти дискордианских апостолов, согласно «Principia Discordia», значит «все утверждения в некотором смысле истинны, в некотором смысле ложны, в некотором смысле истины и ложны, в некотором смысле истинны и бессмысленны, в некотором смысле ложны и бессмысленны и в некотором смысле истинны, ложны и бессмысленны» (Малаклипс Младший 1994, 39-40). Если в этой фразе заменить «утверждения» на «реалии», то получится сжатое изложение дискордианских взглядов на жизнь, вселенную и всё такое.

Религия и магия претерпели изменения в конце двадцатого и начале двадцать первого века. Когда Алистер Кроули предупреждал изучающих оккультизм не приписывать «объективной реальности или философской обоснованности» сущностям, которых они призывают или к которым обращаются, когда он чествовал силу сексуальной магии, он был новатором, шокировал и рушил шаблоны. Сегодня же, как замечает Хенрик Богдан, «увлечённость сексом можно считать неотъемлемой частью современной западной культуры» (Богдан, 2009, 82-83). Выше уже было отмечено, что для дискордианцев философия — это «гибкое искусство» (Малаклипс Младший 1994, 61). Религии и духовные учения, основанные на вымысле, для которых вопрос реального существования богов или сверхъестественных существ не важен, распространяются всё больше; пример тому джедаизм, азеркины, матриксизм и множество других (Кирби, 2009, 141-154).

То, что во времена Кроули вызывало споры, — сейчас мейнстрим. Маги хаоса черпают вдохновение из трилогии «Иллюминатус!» наравне с иконоборческими писаниями Остина Османа Спейра, Дженезис Пи-Орридж и Храм Психической Юности повенчали язычество и магию хаоса с индустриальной музыкой, рейв-культурой и интернетом в антиномическом синтезе. Подобно дискордианству, TOPY как магический орден отвергает всякие ограничения: «Храм Психической Юности относится к жизни и её сексуальности как к не имеющим границ, её нельзя зафиксировать в каком-то гендере, религии или любой другой классификации, это только жизнь. В Храме нет ничего священного, ни к чему не относятся без уважения, ничего не игнорируют и не высмеивают. Ничто никогда не ставят под сомнение, лишь задают вопросы» (Баркер, 1989, 213).

Возможно, самой большой переменой, объединяющей дискордианцев и хаотов, стало принятие западом монистической модели космоса, которую обычно считают восточной по происхождению. Магия хаоса и дискордианство, настойчиво называя бинарные оппозиции иллюзорными (будь то оппозиции мужского/женского, порядка/беспорядка или серьёзного/юмористического), утверждают единство всего. Таким образом, дискордианцам не важно, исповедуют ли они религию и практикуют ли магию (как, на самом деле, неважно, верующие они или называют себя дискордианцами ради шутки). Так же и магам хаоса не интересно, действительно ли существуют призываемые божества, и выполняется ли ритуал по формальным правилам.

Жизнь — это очаг магической трансформации, выражаемой в основном через тело и сексуальность. В личности Дженезиса Пи-Орриджа соединились жизнь, магия, искусство, сексуальность и язычество. Его существование является свидетельством всех этих взаимосвязанных способов бытия и делания. Это глубоко созвучно дискордианству, согласно которому достаточно просто быть и знать, что в своём бытии ты участвуешь в вечном, недифференцированном хаосе, который и есть Эрида.

Ссылки

Adler, Margot. 1986 Drawing Down the Moon: Witches, Druids, Goddess-Worshippers, and Other Pagans in America Today. 2nd edition. Boston, MA: Beacon Press.

All Media Guide. 2001 All Music Guide to Electronica. San Francisco, CA: Backbeat Books.

Barker, Eileen. 1989 New Religious Movements: A Practical Introduction. London: Home Office.

Benavides, Gustavo. 2006 “Magic.” In The Blackwell Companion to the Study of Religion, edited by Robert A. Segal, 295–308. Oxford: Blackwell Publishing.

Berger, Peter. 1969 The Social Reality of Religion. London: Faber and Faber.

Bogdan, Henrik. 2009 “The Influence of Aleister Crowley on Gerald Gardner and the Early Witchcraft Movement.” InThe Brill Handbook of Contemporary Paganism, edited by James R. Lewis and Murphy Pizza, 81–108. Leiden: Brill.

Chidester, David. 2005 Authentic Fakes: Religion and American Popular Culture. Berkeley: University of California Press.

Crowley, Aleister. n.d. Magick in Theory and Practice (New York: Castle Books, 1929) at http://www.beyondweird.com/crowley/magic_in_theory_and_practice.html, accessed 21 February 2011.

Cusack, Carole M. 2010 Invented Religions: Imagination, Fiction and Faith. Aldershot: Ashgate.

Drury, Nevill. 2009 “The Modern Magical Revival.” In The Brill Handbook of Contemporary Paganism, edited by James R. Lewis and Murphy Pizza 13-80. Leiden: Brill.

Evans, Dave. 2004 “Trafficking with an ‘onslaught of compulsive weirdness’: Kenneth Grant and the Magickal revival.” Journal for the Academic Study of Magic 2: 226–259.

Gorightly, Adam. 2003 The Prankster and the Conspiracy: The Story of Kerry Thornley and How he Met Oswald and Inspired the Counterculture. New York: ParaView Press.

Grant, Kenneth and Steffi Grant. 1998 Zos Speaks! Encounters With Austin Osman Spare. London: Fulgur.

Greer, John Michael. 2004 The New Encyclopedia of the Occult. St Paul, MN: Llewellyn Publications.

Grimes, Ronald. 2000 “Ritual.” In Guide to the Study of Religion, edited by Willi Braun and Rus- sell T. McCutcheon, 259–270. London: Cassell.

Hawkins, Jaq D. 1996 Understanding Chaos Magic. Chieveley, Berks: Capall Bann.

Hine, Phil. Oven-Ready Chaos (1992–1997), at http://www.philhine.org.uk/writings/pdfs/orchaos.pdf, accessed 21 February 2011.

Hutton, Ronald. 1999 “The Background to Pagan Witchcraft.” In Witchcraft and Magic in Europe: The Twentieth Century, edited by William De Blecourt, Ronald Hutton and Jean La Fontaine, 3–42. London: The Athlone Press.

Kirby, Danielle. 2009 “From Pulp Fiction to Revealed Text: A Study of the Role of the Text in the Otherkin Community.” In Exploring Religion and the Sacred in a Media Age, edited by Christopher Deacy and Elisabeth Arweck, 141–154. Aldershot: Ashgate.

Lamb, Christopher. 2001 “Rites of Passage.” In Buddhism, edited by Peter Harvey, 151–180. London: Continuum.

LiBrizzi, Marcus. 2003 “The Illuminatus! Trilogy.” In Conspiracy Theories in American History: An Encyclopedia, edited by Peter Knight, 339-341. Santa Barbara, CA: ABC; Oxford: CLIO.

Littlewood, A.R. 1968 “The Symbolism of the Apple in Greek and Roman Literature.” Harvard Studies in Classical Philology 72:149–151. doi:10.2307/311078

Malaclypse the Younger. 1994 Principia Discordia: How I Found Goddess and What I Did to Her When I Found Her. Austin TX: Steve Jackson Games.

Malaclypse the Younger and Omar Khayyam Ravenhurst. 2006 Discordia: Hail Eris, Goddess of Chaos and Confusion. Berkeley: Ronin Books.

Martin, Stoddard. 1989 Orthodox Heresy: The Rise of “Magic” as Religion and its Relation to Literature. New York: St Martin’s Press.

Metzger, Richard, ed. 2003 The Book of Lies: The Disinformation Guide to Magick and the Occult. New York: The Disinformation Company.

Mistelberger, P.T. 2010 Three Dangerous Magi: Osho, Gurdjieff, Crowley. Ropley, Hants: O Books.

Morrison, Grant. 2003 “Pop Magic!” In The Book of Lies: The Disinformation Guide to Magick and the Occult, edited by Richard Metzger, 18–25. New York: The Disinformation Company.

Orden, Erica. 2011 I Am My Own Wife. New York Magazine (2009), at http://nymag.com/ arts/art/profiles/58864/, accessed 21 February.

Pearson, Joanne. 2007 Wicca and the Christian Heritage: Ritual, Sex and Magic. London: Routledge.

Shea, Robert and Wilson, Robert Anton. 1998 [1975] The Illuminatus! Trilogy. London: Raven Books.

Spare, Austin Osman. 2011 The Book of Pleasure (1913), at www.rosenoire.org/archives/Spare,_Austin_Osman_-_The_Book_of_Pleasure.pdf, accessed 21 February.

Sutcliffe, Richard. 1996 “Left-Hand Path Ritual Magick: An Historical and Philosophical View.” In Paganism Today, edited by Charlotte Hardman and Graham Harvey, 109–137. London: Thorsons.

Urban, Hugh B. 2006 Magia Sexualis: Sex, Magic and Liberation in Modern Western Esotericism. Berkeley: University of California Press.

Vale, V. and John Sulak. 2001 Modern Pagans: An Investigation of Contemporary Pagan Practices. San Francisco: ReSearch.

Wagner, Eric. 2004 An Insider’s Guide to Robert Anton Wilson. Tempe AZ: New Falcon Publications.

Wilson, Robert Anton.  2003 “The Monster in the Labyrinth.” In The Prankster and the Conspiracy: The Story of Kerry Thornley and How he Met Oswald and Inspired the Counterculture, edited by Adam Gorightly, 8–16. New York: ParaView Press.