О Роберте Де Нобили, информационно-религиозных войнах и сатанинском наследовании Дэвида Мьятта

Во время недавнего обсуждения тактики «ролей понимания» Дэвида Мьятта (которые позволили ему перейти из зловещего оккультного нацизма в мусульманство и обратно; кто пропустил — вот статья) всплыла фигура странного и удивительного католического миссионера Роберто Де Нобили. Этот иезуит прибыл в Индию вскоре после проведения там Вселенского Собора, декреты которого обострили и без того проблемные отношения католической церкви и местных религиозных общин.

Нобили осознал, что вечная лобовая атака христианства на местные религиозные культы плохо работает в Индии, а запрет на «прославление имени Мухаммеда» и указание «изгнать всех учителей нехристианских религий: йогов, колдунов и прочих» — признаки того, что католики просто не в курсе, с чем имеют дело и какой подход тут будет эффективен. Он понял, что «протаранить» индуизм не получится, и вместо этого нужно обратить его изнутри.

Для этого нужно было по-змеиному заползти в самое его сердце. Де Нобили обратился к местному пандиту Шивадхарме (!), который обучил Роберто тамильскому языку и санскриту (Макс Мюллер называл миссионера первым европейским исследователем санскрита!), ведам и упанишадам. Вскоре он уже выглядел как санньяси, носил ритуальную нить и белое дхоти, был соответствующе обрит. Местные прозвали его «белым брамином», а он, фактически, пересобирал христианство в местном формате, на тамильском языке и санскрите. Причастие в его переложении стало прасадом, Библия — ведой, а церковь — койлом. Не обошлось и без истинно змеиного лукавства (куда же без него иезуиту!): нанося на себя шиваитскую метку в виде трех параллельных полос, он учил, что они символизируют Троицу, а сама Библия в его учении якобы являлась потерянной пятой Ведой.

Это сработало. Де Нобили обратил в христианство дюжину брахманов и какое-то количество прочих индуистов… И после этого камни в него полетели с обеих сторон. Все-таки брахманическое сообщество быстро осознало, что перед ними вражеский агент скрытой религиозной агрессии, а не пророк древнего благочестия, а вот Рим просто очень не понял средств Роберто и обвинил того в ереси. Обвинители утверждали, что он строит собственную церковь, которую не получится объединить с католической. Впрочем, после того как Роберто лично пояснил, что просто использует местные обычаи, не придавая им чуждых религиозных значений, в 1623 году Папа Григорий XV в Письме «Romanae Sedis Antistes» разрешил ему продолжать. Хотя всем новообращенным христианам-индийцам было приказано отказаться от ношения браминской нити и прочих индуистских обрядовых подробностей, в том числе преодолеть любые кастовые различия между христианами-бывшими браминами и бывшими париями, например. В дальнейшем Нобили участвовал в подготовке миссионеров, отдельно ориентировавшихся на браминскую среду и среду парий как культурно далекие.

Вообще отношения Ватикана и индуизма — это, кажется, настоящий эпос, сказочная феерия религиозно-культурной войны. Чего только стоят такие иезуитские труды как Йезурведа (? Ezourvedam, такое извращенное «яджурведа»), в которой брамин-монотеист убеждает брамина-политеиста, что его политеизм это на самом деле такой замаскированный монотеизм (причем конкретно христианский; чувствуются легкие вайбы герметического корпуса, что ли), и как Христа-Пурана (Krista Purana), переложение Ветхого и Нового Завета в традиционную индийскую форму.

Что ж, христианское благовествование еще со времен истребления гностиков (у которых, возможно, христиане и переняли прием «у нас есть пропавшее евангелие/пятая Веда/вставить любое название чужой священной книги) превратилось в информационную войну с операциями по дезинформации, пропагандой и агентами влияния; Империи сложно быть разнообразной. Де Нобили в этой войне можно сравнить с амбициозным агентом внешней разведки, на личной инициативе дослужившимся до генерала эдаких разведывательно-диверсионных католических войск.

Конечно, вся его мудрость, грамотность, внимательность к своей и чужой духовной жизни в смеси с иезуитским лукавством служили духовному насилию: обману и обращению, ведь благая цель оправдывает средства, да? И в этом смысле Дэвид Мьятт внезапно выглядит прямым наследником иезуитских технологов, носителем вытесненного в тень западного духовного экспансионизма (которым он, самоназванный субъект мефистофельского эона, и должен являться). Что ж, отличная детализация того, откуда у Ордена Девяти Углов такой сильный вайб.