III. Представление о визуальном языке Глайд (перевод книги «Ксенолингвистика: Психоделика, язык и эволюция сознания»)

От редакции. Третья глава книги Дайаны Слэттери «Ксенолингвистика» посвящена описанию созданного ей искусственного языка Глайд. Это – абсолютно киберпанковская вещь, и может статься (каждый язык – это дополнительный шифр против псов цензуры), мы ещё будем в даркнете 4.0 общаться на Глайде по поводу приобретения РОСКОМНАДЗОРА, пропаганды РОСКОМНАДЗОРА, актов РОСКОМНАДЗОРА, направленных на подрыв существующего РОСКОМНАДЗОРА и оскорбления чувств верующих в РОСКОМНАДЗОР. Если, конечно, псы переживут неизбежную, вызванную ими самими революцию.

Позиции Глайда как потенциального международного кибер-языка подкрепляются тем, что он снимает вопрос произношения, будучи чисто визуальным языком. Его символы, выстроенные из значащих элементов на манер иероглифов китайского языка, в отличие от китайских иероглифов изначально основываются исключительно на строгой логике.

Глайд от существующих языков отличается ещё и тем, что символы могут образовывать «связи», частично накладываясь друг на друга и образовывая дополнительные значения. Кроме того, Дайана Слэттери поучаствовала в разработке описанных в этой главе программ, которые позволяют в реальном времени модифицировать написанное на Глайде, что добавляет ему богатства в области формирования значений.

[Читать Введение]

[Читать ГЛАВУ 1.]

[Читать ГЛАВУ 2.]

[Читать ГЛАВУ 3.]

[Читать ГЛАВУ 4.]

[Читать ГЛАВУ 5.]

[Читать ГЛАВУ 6.]

[Читать ГЛАВУ 7.]

[Читать ГЛАВУ 8.]

[Читать ГЛАВУ 9.]

[Читать ГЛАВУ 10.]

[Читать ГЛАВУ 11.]

[Читать ГЛАВУ 12.]

 

Дайана Слэттери

Ксенолингвистика: Психоделика, язык и эволюция сознания

ГЛАВА 3. Представление о визуальном языке Глайд

«Мы больше не живём в мире, в котором информация сохраняется главным образом в текстовых объектах, называющихся книгами. В мире, где не только информация, но и смысловое значение пытаются выскользнуть за пределы обычных для них каналов связи, возможно, продолжать отыгрывать ходы, которые прекрасно работали в эпоху скрипториев и непреложной фактичности данных, будет не лучшим способом сослужить службу музе учёности».

— Розанна Стоун, 1998 год

В этой главе достаточно подробно обсуждается проект «Глайд» и символьная система Глайда. Здесь подытожено то, что я узнала о Глайде в ходе первоначальной загрузки и при последующей расшифровке первоначальной загрузки в ходе психонавтической практики.

«Визуальный язык» – это термин, которым одинаково пользуются теоретики коммуникации, дизайнеры-графики, художники, лингвисты, семиотики, историки культуры, а также занимающиеся обучением языкам жестов, изучением и применением их на практике, будь то языки индейцев или те, которые используют сообщества глухих людей. Представление о визуальном языке указывает на новую трактовку самого языка, не воспринимаемую на слух форму языка, отличающуюся от разговорного естественного языка. Представление о визуальном языке, рассматриваемом в этой книге, не могло бы появиться без компьютеров и предоставляемых ими коммуникационных технологий – а конкретно, технологий в областях графики, визуализации, анимации и моделирования. Компьютер, механизм, основанный на процессах (правилах), особенно полезен в области визуализации. В химии, математике, медицине, физике, а также науках об атмосфере и в теории принятия решений его возможности используют на практике, в учебном процессе и в процессе новых исследований. Иерархия компьютерных языков выстраивается от элегантного минимализма нулей и единиц машинного языка к экспериментам в программировании на визуальном языке при составлении программ, в ходе которых обращаются к пиктограммным формам. В случае с языком, который приводит имеющиеся в нём символы в движение и трансформирует их, как это делает Глайд, невозможно проиллюстрировать это без возможности прибегнуть к анимации, предоставляемой компьютерным оборудованием и программами.

Глайд – система символов, некоторые свойства которой отличают её от систем записи естественных языков. Символы Глайда гипертекстуальны, как мы видим на примере лабиринта Глайда, где являют себя различные пути значения. Глайд – жестовый язык, первоначально бывший языком жестов в мире романа. И знаки Глайда могут двигаться и изменяться, превращаясь друг в друга. Визуальные свойства символов Глайда – размер, направление, соседство символов, структуры лабиринта в целом, цвет, фактура, свойства движения (направление, скорость, ускорение) – все они участвуют в формировании значения.

Глайд как система письменности обладает пиктографической, логографической и идеографической составляющими. Однако к самим символам эти термины применимы лишь отчасти. Воспринимаемые сами по себе, в особенности в изменённых состояниях сознания, символы Глайда указывают на нечто, содержащееся в значении, но находящееся за пределами возможностей естественного языка.

Логографический знак несёт в себе значение, не отсылая к звуку. Подобные системы обладают тем преимуществом, что одна последовательность символов обладает одним и тем же значением для людей, говорящих на совершенно разных языках, даже если фонетическое выражение в каждом из языках будет совершенно разным. В традиционной китайской системе письменности широко используется логографическое изложение, и у неё есть то преимущество, что она служит связующим звеном между множеством разновидностей современного китайского языка, многие из которых в разговорной форме непонятны для носителей другой разновидности. (South­worth, 1974)

Знаки Глайда могут быть переведены на естественный язык – в общих чертах. Теоретик медиа Кэтрин Хэйлс рассматривает Глайд как создающий «туман значений».

«С точки зрения семантики символы функционируют в чём-то подобно идеограммам, при том, что каждый знак передаёт три корневых значения вместе с последующими слоями вторичных, третичных, а иногда и четверичных коннотаций. …Преодолевать лабиринт из символов, таким образом, это и выполнять физическую работу, и воспринимать тонкие метафорические связи, охватывающие каждый символ как таковой, и более широкие значения, которые проистекают от соединённых вместе нескольких символов». 

(Hayles 2000)

Идеографическая природа и гибкость в распределении частей речи связывает символы Глайда со знаками китайской письменности. Пиктографические системы вроде систем обозначений на дорожных знаках или компонентов схем простотой используемых в них форм напоминают идеографические составляющие символов Глайда.

Можно догадываться об их значении, как по пиктограмме, но они скорее абстрактно-метафорические, чем просто предметно-изобразительные. Движения глаза и ума туда и обратно в лабиринте Глайда, проверяющие контекст и компонующие и перекомпоновывающие значения устанавливают родство этого с чтением классического еврейского языка без гласных, при котором контекст (в отсутствии записанных гласных) устраняет двойственности толкования и даёт подсказки по поводу того, какое слово подразумевается.

Языки жестов, безмолвные и основанные на движениях тела, имеют отношение к началам Глайда в культуре в выдуманном мире романа.

«Сложность расшифровки – в расширении богатства интерпретаций (что также всегда требует действий). Составные символы, составляющие форму лабиринтов, можно разобрать на части не только лишь единственным способом, как это происходит, когда слово из букв алфавита разбивается на буквы, но несколькими способами, каждый из которых – правомерное прочтение лабиринта».

(Hayles 2000)

Символы Глайда, переходящие, загибающиеся, закручивающиеся в переходе в третье измерение с помощью программы LiveG­lide, выходят за пределы возможностей естественного языка, устанавливая значения невиданным ранее образом, который требует прочтения, учитывающего его особенности.

Когда у системы символов есть возможность, обеспеченная новыми коммуникационными технологиями, перейти от статичного отображения визуальных свойств и расположений (последовательности слов, линейно выстроенные на листе) к движению, у процессов чтения и письма появляется несколько дополнительных измерений. Как только появляется возможность вносить изменения с течением времени (или запуска процессов), разнообразие свойств, которые можно изменять – отдельно или в сочетании – ограничивается не столько технологическими возможностями, сколько зрительным воображением. Цвет, форма, размер, прозрачность, направленность, движение (скорость, траектория движения, ускорение), фактура (включая видео) могут динамически изменяться в целях передачи значения. Многомерность пространства может сдвигаться от двухмерного измерения к трёхмерному, или, предположительно, к фрактальному измерению.

Эти свойства выразительности, конечно, хорошо известны художникам-иллюстраторам, работающими в сфере печати или средств аудиовизуальной информации. Они также конкретно оказываются исключены из процесса «серьёзной» передачи сообщений. Использование письменного текста в преподавании, науке, юриспруденции и в большинстве литературных произведений в большой степени формализовано в отношении цвета (чёрные буквы на белом фоне), формы (ограничения на шрифт), длины строк и интервалов, а также размера шрифта. Письменные символы поп-культуры (журналов, ТВ, фильмов, плакатов, граффити), увещевательных посланий (рекламы) и «искусства» (высокого или низкого) не имеют таких ограничений. Буквы набухают, пляшут, появляются и исчезают, крутятся и взрываются в кино, на ТВ и на экранах компьютеров. Политики, корпорации и рок-звёзды оглашают свои индивидуальные особенности с помощью шрифтового оформления, выбора цветов и разметки. Слова и образы смешиваются друг с другом без разбора.

Признаки возникновения визуального языка можно наблюдать везде, где письменность не сковывают условности. Как и в приведённых выше примерах, письменность доводят до предела возможностей в области формы, движения и читаемости. Развитие западной письменности проходило от пиктографической к фонетической, что привело к возникновению еврейского и римского алфавитов. Китайская письменность двигалась от пиктографической к логографической, с фонетическими добавлениями. Возникновение визуального языка, по-видимому, проходит по тому же образцу. Мы – в мире приложений для персональных компьютеров, международных символов, логотипов компаний и касс «Макдональдса» – перешли на новый, пиктографический уровень визуального языка, с нашими буквальными символьными изображениями кистей, ручек, закуриваемых сигарет, переходящих дорогу детей, земных шаров и биг-маков. Метафоры интерфейсов – вездесущие рабочие столы с файлами, папками и страницами – перенесли предметы окружающего нас материального мира в киберпространство: такова стратегия переноса, имеющая целью вызвать ощущение знакомости происходящего в пользователе, путешествующем по неведомому миру.

Если развитие визуального языка следует образцу письменности в фонетических и логографических языках, можно предсказывать, что следующим этапом будет выделение из систем визуальных знаков ограниченного количества концептуальных единиц, которые будет возможно комбинировать, перекомбинировать и которыми можно будет динамически манипулировать, используя их выразительные свойства. Символы Глайда воплощают возможность того, что при использовании в высшей степени интерактивных средств компьютерной техники общение между человеческими существами в киберпространстве в реальном времени может быть выразительно осуществлено с помощью абстрактных форм. Абстрактные формы могут выходить далеко за пределы буквальности эмотиконов.

Визуальные свойства символов Глайда – размер, цвет, расположение по отношению друг к другу, фактура, поворот – могут динамически изменяться выразительным образом . Сделать эти изменения визуальных свойств доступными «пишущему» на Глайде как часть процесса построения лабиринта – статичного или анимированного – значит обратиться к богатству традиций и познаний из настолько разнообразных областей, как психология восприятия, история искусств, эстетика, коммерческая реклама, междисциплинарные исследования символов, культурная антропология и графический дизайн.

Количество этих критериев выразительного потенциала и их сочетаний увеличивается в геометрической прогрессии, если визуальные свойства делаются неотъемлемыми для лингвистического символа и могут нести значение на том же базовом уровне, что и форма буквы. Визуальный язык, движущийся в трёх измерениях, такой, как он моделируется в программе LiveG­lide, вбирает в себя качества, которые у нас ассоциируются традиционным искусством как таковым: живописью, скульптурой, танцем. «Чтение и письмо» в случае с визуальным языком представляются долгим и трудным процессом обучения, при котором с практикой художественность исполнения может быть усоврешенствована до всё более высоких уровней. Могут быть развиты как способность к стандартному его использованию, так и индивидуальный стиль. Искусство чтения и авторство расшифровщика будут так же важны, как и авторство пишущего. Взаимодействие в процессе совместного построения лабиринта (в программе Col­labyrinth) – это эксперимент в области открытия нового вида письменного общения.

Семантика 

Когда символы Глайда появились в первоначальной загрузке, первым вопросом стало: «Но что они означают?» Мир романа предложил единый набор значений, который метафорически проистекал из составляющих мира Глайдов, а также из жизни, строения и природного окружения галлюциногенной синей кувшинки. Попытка перевода привнесла этот метафорический семиозис (ПРИМ.1) в естественный язык.

Для Glide Ora­cle все 729 гексаграмм (плюс ещё несколько сотен гексаграмм, включающих все конструкции с глубокими связями) плюс 729 трансформаций превращающихся друг в друга символов (превращений) были переведены в форме коротких стихотворений или афоризмов. Это упражнение было важно для того, чтобы свыкнуться с их видоизменяемостью. Ясно, что если бы я взялась снова переводить два набора символов сейчас, стихотворения, скорее всего, были бы совсем другими. Это упражнение похоже на интерпретацию различных раскладов визуальных образов при гадании на картах Таро, или на толкование гексаграммы из «Книги перемен». Здесь главное – намерение и контекст, «установка и обстановка». Последним уроком, вынесенным из этого упражнения, было то, что перевод на естественный язык был умаляющим и ограничивающим способом извлечь значение из Глайда. Я утрачивала нечто очень важное, отступая к естественному языку; Глайд настаивал на том, чтобы рассматривать его таким, как он есть, на его собственной территории, не прибегая к помощи естественного языка. Поход в страну значения, семантический поиск должен был зайти за пределы тенёт естественного языка. Для этого действия средством стал псилоцибин в высоких дозах. Предписание, полученное в ходе сеанса в 2003 году, гласило: «отбрось алфавит». Ответом на это предписание была программа LiveG­lide.

Стоило лишь выйти за рамки естественного языка, когда распознавательная способность вполне себе действует, но не облеплена конструкциями естественного языка, как природа значения в Глайде начала являть себя на другом уровне. Быстрота распознавания значительно увеличивается в изменённых состояниях сознания. В изменённом состоянии сознания естественный язык, несомненно, видится очень медленно работающей программой. Впечатления обрабатываются путём ассоциирования их со словами из словаря, заложенного в естественном языке. В состоянии, вызванном высокими дозами псилоцибина, значения сходятся или соотносятся между собой. В изменённых состояниях сознания единственный символ может обладать несколькими значениями одновременно, а не последовательно. В уме можно удерживать сразу несколько путей значения. Символы излучают свои значения, не обращаясь за помощью к словам. Появляется «барьер неописуемости», если под неописуемым понимать «не могу сказать это по-английски», но он может быть частично преодолён, как только становятся доступны альтернативные подходы к значению – те языки и символические системы, которые появляются в психоделическом состоянии сознания. Глайд в этом смысле используется и чтобы перемещаться в психоделическом состоянии (как Танцующий Со Смертью перемещается по лабиринту в «Игре в лабиринте»), и чтобы, находясь в нём, общаться с Другим. Создание лабиринта Глайда и передвижение по нему в изменённом состоянии сознания разворачивает нарратив, который включает в себя понятия, смены эмоций, состояния ума и эстетическую окраску. Более того, и это наиболее важно при сотворении значения, в изменённом состоянии сознания символы воспринимаются как обладающие собственным разумом, активно говорящие о себе. Символы Глайда становятся Глайдами, а те – символами, объясняющими самих себя, в такой же высокоскоростной цикличной системе, которую Теренс Маккенна описывает, упоминая механических эльфов. Вопрос «Что они означают?» сменился вопросом «Каким образом они означают?»

Сотворение значения в Глайде, будь то в обычной реальности или в значительно изменённом состоянии сознания – это упражнение в метафорическом передвижении. Передвижение по лабиринту Глайда в бою игры – это метафора процесса чтения, как это описывает медиа-теоретик Кэтрин Хэйлс:

«Сказать, что Глайд метафоричен – это не просто метафора. Метафора, объединяющая две различных вещи путём добавления к ним промежуточной сущности, здесь осуществляется конструктивно, путём соединения одного символа с другим с целью сформировать большую с точки зрения топографии фигуру. Как метафора создаёт новое значение, являющееся чем-то большим, чем сумма его составляющих, преуспевающее в воплощении того, что не присуще ни одному из компонентов по отдельности и скорее вырастает из их взаимодействия, так и значения, проглядывающие из символов и лабиринтов большего размера, составленных из этих символов, исходят из сложных взаимодействий между корневыми, вторичными и третичными значениями компонентов, которые сами по себе могут изменять свою форму по мере того, как читающий тешится разъятием лабиринта на разные символы». 

(Hayles 2001)

Глайд изображает семантическое безмолвие как пространство. Лабиринты – это словно сети или сеточки значения, сквозь которые протекает безмолвие. Как и в незаполненном пространстве скульптур Генри Мура, или двойственности фигуры/фона на картинке с вазой и лицами, пространства внутри символов и между ними позволяют разглядеть в них повторяющиеся узоры. Повторяющиеся узоры из кругов, «капель слёз», малых или больших пространств между символами и больших и малых «волновых» образований также влияют на прочтение всего лабиринта.

Волнообразные повторяющиеся узоры, возникающие в лабиринтах большего размера, могут быть восприняты как изменяющиеся частоты вибрации, объединяющиеся в значении лабиринта в целом.

В психоделическом состоянии сознания сконструированный лабиринт – всегда произвольный сегмент, часть бесконечного рисунка движущихся и трансформирующихся вибрирующих структур. Ткань реальности представляется в виде абстрактных волнообразных форм. Генри Мунн описывает это восприятие узоров таким образом:

«Под грибами можно увидеть, как стены покрывает тонкий узор из переплетённых линий, возникающий перед глазами. Это как будто во тьме пропечатываются знаки, похожие на иероглифы. Если в этих состояниях взять кисть, окунуть её в краску и начать рисовать, руку как будто бы приводит в действие сверхъестественная идеопластическая способность. Вместо того чтобы говорить, что Бог говорит устами мудреца, древние жители Мексики говорили, что жизнь рисует его посредством, другими словами, его рукой пишет жизнь, ведь для них писать – значило рисовать: воображение, проявленное в действии, являющемся неотъемлемым элементом изображений».

(Munn 2000)

Психонавт Саймон Пауэлл ощущает закономерность повсюду – всеобъемлющую закономерность узора, который объединяет воспринимаемую разноликость вселенной в том, что он называет «псилоцибинетическим трансом». В его книге «Псилоцибиновое решение» («The Psilo­cy­bin Solu­tion») проводит это видение вселенского узора вплоть до теории, посвящённой нейронным узорам. (Pow­ell 2009) Ёмкое видение волнообразного узора с ощущаемыми в нём более глубокими значениями описывается в его эссе «Священное место» («Sacred Ground»), тут он трипует в «Пальмовом доме» в ботаническом саду Кью Гарденс среди зелени и воды:

«По мере того, как всеобъемлющий узор отражённого света раз за разом сливался в единое целое, я чувствовал блаженное ощущение целостности, будто и я тоже сливался со всей картиной. По мере того, как улетучивались помехи, всё сущее начинало выглядеть взаимосвязанным, и этот процесс наполнил меня трепетом и ликованием. Также казалось, что небольшой водоём с отражениями сам состоял из капель воды, и эти капли в конечном счёте участвовали в процессе отражения. Что означало самоусиливающий парадокс, будто некий вселенский танец информации, в котором выражалась загадка существования…»

(Pow­ell 2009)

По сути лабиринт Глайда созвучен представлению физиков о вселенной как об узоре взаимодействующих на всех уровнях существования волновых форм. Этот физический резонанс – одна из областей значения в Глайде. Мы описываем вселенную как исполинский, многоуровневый волновой поток – от уровня квантов или меньшего, до предположений теории струн, вплоть до макроскопического человеческого уровня, на котором световые и звуковые волны, которые мы ощущаем в определённом диапазоне частот, становятся сырьём для восприятия. Для каких частот волн мы «открыты» – возможно, таким образом в числе прочих можно описать различия восприятия, а следовательно, и реальности, в различных фазах сознания.

Символы Глайда, расположенные в неподвижном состоянии на двухмерной поверхности, образовывают похожие на паутину или мицелий лабиринты. Когда символы трансформируются, образовывая и удаляя связи друг с другом, они выглядят подобно некоему контуру, работающему с многими узлами, в которых происходят изменения и подключения. Лабиринт Глайда, приводимый в движение трансформирующимися символами, выглядит как обобщённое представление об органических, постоянно активных нервных окончаниях в мозгу. Нервные импульсы передаются электрическим и химическим путём, а синаптические связи формируются и разрушаются в невообразимо сложных последовательностях, занимаясь привычным делом сотворения и изображения мира вокруг и внутри нас. Эта деятельность насыщена сознанием, будучи обусловлена процессами (что в философии сознания называется «трудной проблемой сознания»), которые мы едва начали понимать.

Когда символы трансформируются, изменяются узоры связей; узоры, готовые к взаимодействию, распостраняются по схеме. Этот резонанс с биологическими структурами, такими, как меняющиеся узоры нейронов в мозгу – ещё одна из областей значения Глайда.

Лабиринт также может представать моделью мицелиальной плёнки, трёхмерным лабиринтообразным пространством тесно переплетённых цилиндрических волокон, проявляющим поведенческую активность в области стремления к образованию связей, что вызывает появление гифальных узлов, благодаря которым образуются плодоносящие тела грибов.

Пути, связи и пустоты лабиринта – всё это участвует в образовании значения. Поскольку лабиринт – это визуальный узор, а глазу проще следовать вдоль некоторых линий, некоторые пути предстают более открыто. Взгляд, движущийся под прямыми углами по всей последовательности волн, как автомобиль, трясущийся на выбоинах в дорожном покрытии, износившемся так, что оно стало напоминать стиральную доску, пробуждает другие чувства, нежели взгляд, следующий за очертаниями самих волн. Пути прочтения предполагаются или отбрасываются в зависимости от того, на что направлен и как движется взгляд, так же, как взгляд движется по картине. Гипертекстовое конструирование значения в визуальном языке, объединение концептуальных единиц в визуальный паттерн, открывает возможность использования всей области значений, физиологических реакций и принципа эстетической условности, относящейся к искусству ваяния.

Мифология Глайда

«Миф» – это общий термин, к которому я прибегаю для того, чтобы охватить разнообразные виды нарративов, которые облекают Глайд значением и целью. У Глайда есть мифическое происхождение, контекст и мир. Мифы возникают на различных уровнях сознания. «Игра в лабиринте» предоставляет Глайду мир и контекст. Видения и истории, предстающие по ходу психоделических сеансов, обогащают сюжет. А записи ксенолингвистов, и в области их формы, и в области их содержания, показывают частичное совпадение в них основных идей, видений и объяснений.

Грибной опыт трудноуловим, но может доходить до глубины и размаха по-настоящему сильного психоделического опыта. Он, однако, очень неровный и его очень трудно ухватить в процессе. Мы с Деннисом, на основе оторопелого описания наших видений, заметили сходство содержания, которое, по-видимому, предполагало явление телепатии или некоего рода синхронизированное восприятие одного и того же невидимого пейзажа. (McKen­na 1993b)

Само название «Глайд» – это смешение впечатлений и отсылок, далее расшифровывающееся. Глайд, согласно моим ассоциациям, во-первых, отсылает к «планерам» (glid­ers) математика Джона Конвея, фигурам, появляющимся в его программе The Game of Life, которые ведут себя как полуавтономные, ожившие в числовом мире клеточного автомата. (ПРИМ.2) Во-вторых, вспоминаются скользящие (glid­ing) движения актёров театра Но. В представлениях театра Но затейливые костюмы, кажется, носят не тела, а невесомые духи. В‑третьих, я вспоминаю написанные поэтом Йейтсом строки: «Like a long-legged fly upon the stream/Her mind moved upon silence» («Как длинноногая муха по поверхности потока, её ум двигался по поверхности безмолвия» – ПРИМ.4). В‑четвёртых, в этом названии ухвачены движения Глайдов, собирающих галлюциногенную пыльцу огромных синих кувшинок, скользя от одного листа к другому.

Проект «Глайд», психоделический и в реальности, и в вымышленном мире романа, расшатывает определения мифа и рассказа о себе самом, реальности и вымысла, себя и Другого. Язык возникает из истории, охватывает историю и рассказывает историю – своего народа, его культуры и его эпистемы, того, что считается знанием. Глайды считают, что у кувшинки есть цель: развитие человеческого сознания при помощи исцеления сердца. Это достигается посредством процесса, в терминах Глайда, интеграции психики – способности объединять и использовать части разума, которые повседневное сознание держит разделёнными.

В мифическом мире романа Кувшинка, психоделическое причастие, даровала Глайдам язык, из которого они могли конструировать лабиринты игры, вобравшей в себя целую культуру. Танец Смерти, разыгрывающийся в лабиринтах, сотворённых из языка, был единственным способом обучиться этому языку и тому, как думать на Глайде. Кувшинка (психоактивное причастие) велела Танцующим задействовать все органы чувств, закрепив слух для существующей речи. Кувшинка отметила, что свет был быстрее и мог распостраняться дальше, чем звук. Что пёстрый узор света на листьях кувшинки, на расходящихся от них волнах, был сокровенен, как шёпот любви. Кувшинка объяснила им, что Глайд натренирует их умы в создании метафор. Глайд также поможет преодолеть ограничения, связанные с запоминанием последовательностей и информационной перегрузкой. Но Кувшинка-«причастие» – суровый учитель, делающий способность читать и думать на Глайде вопросом жизни и смерти. Лабиринт языка – это игровое поле, на котором разыгрывается поиск смысла жизни и смерти. Смысл жизни, личного пути человека через постоянно меняющийся лабиринт, возникает лишь в виду и в присутствии смерти.

Глайд изначально был языком жестов, основанным на жестах их сложенных в форме чаши ладоней: направленных кверху, когда они собирали пыльцу, направленных книзу, когда они стряхивали содержимое в корзины, и соединённых в волнообразном жесте. (смотри Рисунок 22 в предыдущей главе).

«Игра в лабиринте» предоставляет психоделический взгляд на язык Глайд. На роман напрямую повлиял психоделический опыт, предшествовавший и сопутствующий его созданию и редактированию. Природное окружение, в котором росла галлюциногенная кувшинка, и строение самой кувшинки, лежат в основе метафор 27 символов Глайда, что явствует из словаря основных понятий (на рис. 25). Мастеру Танца Валленде, принявшему внутрь галлюциногенную Кувшинку, является видение, превращающее язык в письменность,а следовательно, и в саму игру в лабиринте. Он видит, как символы Глайда возникают из их природного окружения. (ПРИМ.4)

Формы Глайда являют себя в видении Мастера Танца. Глайд – язык волн, фрактально вложенных друг в друга волн, образовывающих лабиринтоподобные узоры. Волны обнаруживаются в жестах рук Глайдов, в их движении по пруду с кувшинками, в движении растений, колеблемых водами. В своём видении Мастер Танца движется сквозь тело кувшинки, минуя корень, вьющийся стебель, лист, цветок; возникают основополагающие знаки Глайда. Видение синестетично, оно сочетает в себе визуальную, кинестетическую и обонятельную части. Язык, лабиринт и игра возникают в единый миг видения, мифического первоначала Глайда. Пруд с кувшинками на его глазах превращается в лабиринт; лабиринт становится игрой. Глайд переводит очертания кувшинки, окружающие её волны и её галлюциногенные свойства в основополагающие метафоры, из которых выстраивается когнитивная система Глайдов. Корень – страх, стебель – путь, цветок – звезда, лист – игровое поле.

Психоделические сеансы и отчёты о них стали отдельным мифическим дерзанием, исследованием Глайда в различных измерениях и мирах в процессе общения с Другим. Новая концепция трансформации «я» – от ощущения единого «я» к множественности «я» – развивалась по мере того, как открывался и исследовался мир, вызываемый высокими дозами псилоцибина. Отношения «Будь Мной» превратились в «Будь Нами» по мере того, как изначальные архетипы сливались с уже изменённым ощущением «я». Другие личности заполняли и покидали непостоянное ощущение «я» в психоделических состояниях сознания. Сдвиг личности означал, что нужно взглянуть на вещи по-другому, чтобы лучше понять специфический момент. В разное время сквозь меня протекали монахи-воины, наложницы-китаянки и маленькие дети, соответствующим образом изменяя моё ощущение «я». К примеру, чтобы рассмотреть конфликт в мире обычной реальности, было полезно пережить войну, смотря глазами монаха-воина. Для того, чтобы оценить по достоинству преувеличенную утончённость парящих нитяных фигур, пригодились телесные ощущения и эстетическое чувство придворной дамы из древнего Китая. А взгляд глазами ребёнка чудесным образом помогает видеть нечто удивительное в вещах.

Миф – это один из способов, которым неизречимое проявляет себя в человеческом языке. Маски Другого, архетипические фигуры, встреченные в виде наставников, проводников, соперников, союзников, пришельцев и териоморфов, принадлежат мифу. Миф – это способ перемещаться в нескольких реальностях. Как это обрисовывает Теренс Маккенна,

«Ведь словоохотливые грибы, которые мы там встретили,
сотворили миф и изрекли пророчество, причём изобилующее конкретными подробностями о всеобщем изменении сознания, несущем спасение нашей планете. Они предсказали все то, что произошло в моей жизни за последние двадцать лет, и еще больше – на будущее».

(McKen­na 1993b, в переводе В. Галимова)

Миф о глобальном сдвиге сознания присутствует в различных формах в литературе, посвящённой психонавтическому самоисследованию. Восьмиконтурная модель эволюции сознания Тимоти Лири предполагает «дремлющие» в человеческом сознании возможности, которые могут быть активированы психоактивными веществами и ментальными техниками вроде нейролингвистического программирования. (Leary 1979) Мем «2012 года», и по версии Пинчбека (с ацтеками), и по версии Аргуэльеса (с майя), включает концепции всемирных – или всегалактических – сдвигов сознания. (Pinch­beck 2006; Argüelles 2002). 2012 год пришёл и ушёл, и мы до сих пор живы и можем рассказать о нём. Ещё один момент смены тысячелетий закончился, и такой момент, несомненно, ещё появится снова. Но миф в своей основе – поскольку миф по сути своей находится «вне времени» – остаётся.

Миф – это одна из форм, в которых объяснения, полученные в области психоделического, появляются, переведённые, в обычной реальности. То, что в психоделическом мире реальность, приспосабливается к обычной реальности в виде мифа; то, что есть реальность, выраженная в естественном языке, в обычном мире, являет себя в форме сюжета, действа и построения, когда рассматривается в изменённом состоянии сознания. Взаимосвязь реального и мифического в нашей культуре принижает мифическое в отношении содержащейся в нём истины, в то же время продвигая научное истолкование в качестве заслуживающей доверия разновидности знания. Такое положение дел соответствует незначительной роли, которую изменённые состояния сознания в целом и в качестве разновидности приобретения знаний играют в нашей культуре. Эта неуравновешенность характерна для того, что Лафлин называет «монофазной реальностью» (Laugh­lin 1990), а Томас Робертс – «заблуждением относительно единственного состояния» («the sin­gle-state fal­la­cy»). То, как может произойти этот сдвиг эпистемологического равновесия, как укоренившиеся «туннели реальности», или «креоды» оставляются и мифическое становится реальным – это витиеватый процесс, искушение, соблазнительно изображённое в описании «изгиба» Теренсом Маккенной.

«Иное играет с нами и подбирается к нам тропой воображения – и вот уже мы у последней черты. Переход через неё требует отказа от старых, укоренившихся привычек – как в мышлении, так и в видении. В этот миг мир неторопливо выворачивается наизнанку и открывается то, что было доселе скрыто: волшебная возможность, иной, чем мы привыкли наблюдать, мысленный ландшафт, и этот ландшафт становится реальностью. Это мир космического смеха. НЛО, эльфы и перенаселённые пантеоны всех религий – вот обитатели этих невидимых ранее ландшафтов. Вы дотягиваетесь до континентов и океанов воображения, до миров, где сможет выжить любой, чье единственное занятие – игра, а потом предоставляете игре вести себя все дальше и дальше, пока она не превратится в реальность, принять которую осмелятся немногие».

(McKen­na 1993b, в переводе В. Галимова)

Формы в Глайде

Глайд – это язык волн. Формы Глайда следуют за формой волны. В понимании Глайда спиральная волна является основополагающей конструкцией материальной вселенной. Волнообразность Глайда, и все исходящие из неё метафоры – это самое важное основное свойство форм Глайда. Волны предполагают движение; описания форм в Глайде требуют усилий воображения, направленного на недвижную страницу книги, чтобы привести их в движение.

Базовая форма Глайда, полукруг, это абстракция жестовой формы Глайда – движений рук, опыляющих и собирающих урожай с психоактивной кувшинки.

Полукруг переворачивается, становясь вторым элементом.

Третий элемент формируется путём сочетания двух полукругов так, чтобы получилась волна.

Комбинации из двух элементов: Эти три элемента образуют три основных пары. Круг:

Восходящую каплю:

Нисходящую каплю:

Комбинации из трёх элементов: Комбинации из трёх основных черт образуют 27 состоящих из трёх элементов символов, основных единиц значения в Глайде.

Комбинации из шести элементов (двухсимвольные): Комбинации из двадцати семи триграмм образуют 729 гексаграмм. Прочтение гексаграммы в любом направлении выявляет два внутренних символа, которые вносят свой вклад в значение. Гексаграмма, приведённая ниже, состоит из символа огня, расположенного над символом ума. Перевод: Одержимость.

Переводу гексаграммы присуще манипулирование метафорами на многих уровнях. Это похоже на расшифровку гексаграммы «Книги перемен». Вы читаете и истолковываете значения триграмм-компонентов, внутренних триграмм и движения символов. Они направлены вверх, как огонь? Или вниз, как падение? 729 гексаграмм лежат в основе «оракула Глайда», теперь ставшего приложением для iPad. (ПРИМ.5)

Связи: Связи возникают от соприкосновения. Глубокие связи возникают, когда линии символов накладываются друг на друга и их значения проникают друг в друга. Ниже приведены гексаграммы, в которых сочетаются символ, означающий дух, и символ, означающий кувшинку с её психоделическим знанием. Слева – касательная связь, справа – глубокая или вложенная связь.

 

Исследовательница электронной литературы Кэролин Гертин описывает связи в Глайде:

«Значение символов претерпевает метаморфозы там, где соприкасаются их края, вызывая к жизни постоянно сдвигающиеся окраины и центры значения».

(Guertin 2005)

Глайд переносит структуру гипертекста (ПРИМ.6) на уровень самого языка. Вдобавок к значению символов, связи настолько же значимы, а также значимы и создаваемые ими точки разветвления. Связь может возникать в результате близости – когда один символ касается соседнего в одной или нескольких точках. Связи также могут возникать благодаря наложению совпадающих частей двух символов, формирующему «глубокую» связь и более плотную конструкцию. Эти наложения могут создавать двусмысленности омонимического или каламбурного толка, так как составные/связанные символы могут состоять из сочетания более чем одной пары символов. Кроме того, в отдельной связи может участвовать разное число элементов. Жёлтым кругом обведена связь, включающая один элемент. Красным и зелёным кругами обведены более сложные соединения элементов.

Лабиринты Глайда: Сочетание трёх или более гексаграмм называется «лабиринтом». Лабиринт предполагает несколько входов, несколько путей, следуя по которым, прослеживаешь значение. Визуальный язык становится гипертекстовым, предоставляя выбор в местах сопряжения значений. Пустоты позволяют увидеть новые фигуры. Внутренние пространства (визуальное «молчание») предоставляют дополнительные значения – или место для отдыха в лабиринте созидания значений. Повторяющиеся круги или волны создают внутренние ритмы. Лабиринт в целом, как гештальт, обладает своим собственным лицом. Значение изменяется в пределах от восприятия целого до сосредоточенности на отдельных символах, их связях, и их меняющихся значащих путях. Движения взгляда и мысленного взгляда выбирают путь из символов, ведущий сквозь лабиринт значения.

«Гипертекст», термин, введённый в употребление Тедом Нельсоном в 1976 году, называли «не-последовательным письмом». (Nel­son 1987) Также часто используют термин «нелинейный», хотя оба эти термина вводят в заблуждение. Все случаи применения естественного языка в обычной реальности – будь то разговорный, письменный, читаемый язык или язык жестов – имеют линейную и последовательную природу. Одно слово следует за другим в нашем сознании, высказываниях и восприятии. Все общепринятые виды письменности начинаются с некой точки во времени и с точки (первого штриха). Затем письмо движется во времени в линейном порядке. Несмотря на то, что периоды молчания делают эту линию прерывающейся, движение по ней продолжается; она остаётся линией, пока не случится остановка. Время пришпиливает нас к путям. Гипертекст приводит к тому, чтобы использовать в качестве его описаний «нелинейный» и «не-последовательный», потому что благодаря ветвлению и взаимосвязанным конструкциям он предполагает различные возможные последовательности, и перед пишущим/читающим гипертекст предстаёт постоянный поток возможностей выбора. Напечатанная книга предлагает одну главную последовательность (но здесь всегда есть возможность перепрыгивать из одного места в другое). Гипертекст, следовательно, предоставляет последовательность возможностей выбора, соединяющихся, чтобы образовать ветвящуюся и взаимно-связанную конструкцию.

Говоря метафорически, разница здесь как между классическим уникурсальным лабиринтом («labyrinth») и лабиринтом («maze») ветвящихся тропок, хотя на практике часто употребляют labyrinth вместо maze и наоборот. (Hayles 2000) Конструкции из Глайда называются mazes, потому что символы можно прочитать как ряд разных последовательностей. В сам лабиринт можно войти с любой стороны, никаких предпочтений следованию слева/справа или снизу/сверху не оказывается.

Программы Глайда 

Психонавтическая практика, к которой я приступила, чтобы узнать о Глайде и языке, сопровождалась второй практикой: дизайном, разработкой и использованием компьютерных программ. Мне очень повезло работать с программистами, которые помогли разработать ряд приложений, которые я задумала для работы с языком Глайд. Первым был словарь, всё назначение которого состояло в том, чтобы играть с расширяющимися метафорическими значениями Глайда.

Glide Col­labyrinth – это текстовый редактор языка Глайд, позволяющий пользователю создавать конфигурации символов Глайда, трансформировать символы и применять визуальные изменения размера цвета и толщины элементов, которые также могут быть применены на ходу.

С Glide Ora­cle был связан перевод 729 гексаграмм Глайда и 729 превращений одиночных символов друг в друга. Переводы используются для того, чтобы создавать предсказания. Самая свежая версия Glide Ora­cle теперь – приложение для iPad.

LiveG­lide переносит Глайд в третье измерения. Это – самая сложная из связанных с Глайдом программ. Она используется как видеоряд для живых выступлений; за прошедшие годы я совместно работала с различными музыкантами, в особенности, в области выступлений в куполообразных пространствах.

LiveG­lide – это трёхмерная, скульптурная разновидность письменности Глайда. Двухмерные фигуры вытягиваются в змеящиеся трёхмерные формы. Скачок в следующие измерения достигается в вычислительном отношении при движении двухмерных векторных форм символов в трёхмерном пространстве при шести измерениях движения: по осям x, y, и z движется форма и по осям x, y, и z движется камера. Из сложности форм, порождённых шестью измерениями движения, проистекает замысловатость движения и формы, которая наводит на мысль о четвёртой (пространственной) точке обзора. Воспринимаемое явление сдвигается от паутин двухмерных лабиринтов Глайда к эволюции и движению единой тянущейся нити Глайда, движущейся и трансформирующейся в трёхмерном пространстве. Эта змеящаяся форма изменяет значение в силу трансформаций символа и трансформаций визуальных атрибутов по мере её движения.

Единственный символ, благодаря своей способности к превращению, потенциально становится всеми символами; одно значение может стать всеми значениями. Течение порождает форму. Течение растворяет форму. Говоря словами Гераклита, «панта рей», всё течёт.

Единая закручивающаяся по спирали форма может накладываться сама на себя, заново входя в свою форму. Используя движение камеры, можно прокладывать ход сквозь форму. Посредством трансформаций в трёх измерениях и способности графики оставлять следы, движущийся символ оставляет за собой неподвижные формы, накладывающиеся слоями одна на другую – прозрачные или непрозрачные, расплывающиеся быстро или медленно. С помощью LiveG­lide можно посылать цветовые вспышки по форме на разной скорости, создавая седьмое измерение движения. Наконец, над формами можно двигать три источника освещения, каждый под разным углом и на разной скорости, что доводит число измерений движения до десяти.

LiveG­lide, многоцветный и светящийся, замысловатый или простой – это цветные рисунки в манускрипте Глайда. LiveG­lide не пытается «отобразить» визионерский опыт; скорее, он представляется по-разному в разных состояниях сознания. Отображение в обычной реальности, трёхмерное восприятие того, что воспринимается в видениях, невозможно, по моему мнению, не только лишь из-за «фактора неописуемости», но потому что воспринимаемое технически невозможно воспроизвести. Очень высокое разрешение видения в сфере психоделики качественно отличается от низкого разрешения зрения в обычной реальности. И воспринимаемое количество измерений в изменённом состоянии сознания больше, чем три измерения, воспринимаемые в обычной реальности.

В изменённом состоянии сознания туннели LiveG­lide – это воронки, ведущие в другие измерения. Именно так, Глайд, как символическая система, включающая большее количество измерений, чем обычно, направляет мысли, чувства, и ум-тело к опыту восприятия дополнительных измерений. Становится возможно по-настоящему вступить в контакт с этими другими измерениями и их обитателями.

Привожу описание процесса из отчёта о сеансе 2006 года:

даю воронке сформировать сначала шар энергии удерживаемый в согнутых руках затем синий сдвиг и слияние в форму затем надпространственная воронка которую удерживает открытой качество внимания, сосредоточенности и воображения пока после прохода по туннелю дополнительные измерения не будут увидены глазами открой туннель протачивающийся в трёхмерное пространство у меня получилось тогда практикуйся это учение тайного возлюбленного (каннабис)

Тут – заполняющая пространство сеть, которая часто появляется в психоделических состояниях сознания, сотканная из волнообразно движущихся, невероятно тонких волокон радужного света, которые действуют как «проволочный каркас» для более сложных и устойчивых видений, будучи управляемыми с помощью чувственного восприятия в состоянии изменённого сознания. Отчёт о сеансе 2007 года описывает сеть:

руки всё ещё плывут и светятся от энергии белая воронка удаляющаяся так быстро потоки энергии из пальцев давай взгляни ещё вселенная начинает существовать, кружась на невозможно высокой частоте (масштаб квантов) дервиши песчаные вихри первичной энергии водоворота текста будто видишь всё очень очень очень тонкий проволочный каркас становится всё более и более крепким по мере того как проекция принимается в качестве «реального» (МДМА)

В LiveG­lide можно сделать визуализацию проволочного каркаса, сдвинутого к более непрозрачному виду, при помощи возможности программы создавать формы из различных графических примитивов, но это не «отображает» сеть, увиденную в состоянии изменённого сознания. То, что открывает для меня LiveG­lide, когда я пишу в изменённом состоянии сознания, это не видимое взглядом, а движения ума, подобные движениям длинноногой мухи. LiveG­lide для меня выражает значения; я не «отображаю» сознательно узнаваемые в обычной реальности формы. В процессе письма в LiveG­lide символы становятся порталами, вратами перемен. Я могу двигаться по туннелю в LiveG­lide с умеренной скоростью или быстрее скорости света; я двигаюсь по туннелю, ведущему в другое измерение – и у меня есть язык, с помощью которого я могу выразить это.

Ещё одно описание из отчёта о сеансе 2007 года:

множественные миры производят межпространственную операцию стыковки – выстраивание в ряд порталов и засылание трубки по всей трубке превращает создаёт энергетическую волну по всей её длине когда превращаются символы как значение движется в трёх измерениях в трёхмерном мире существует установленная письменность в двух измерениях в четырёхмерном мире установленная письменность в трёх измерениях: LiveG­lide LiveG­lide высекает свет, который прорезает лежащий в основании «слой» энергии ци (МДМА)

LiveG­lide изъясняется в движущихся по спирали волнах, первичных формах, из которых состоит вся вселенная, включая биологические формы.

прочитай заново свой мир на Глайде с точки зрения Глайда многоразумность перепиши свой мир на Глайде все сигналы это формы Глайда спиральные волны (МДМА, 2006 год)

LiveG­lide воспевает спиральную волну, бесконечные движения Радужного Змея, воспроизводящего себя, распаковывая своё зеркальное отражение, а затем отражая себя снова. Оно разделяется, оно воссоединяется. Каждая связь разъединяется, а затем, соответственно, формируется снова.

всё это делается с помощью зеркал (МДМА, 2006)

LiveG­lide скручивается в кольца и раскручивается, сворачивается и разворачивается, вытягивается и сжимается, разбухает и съёживается по ходу действия – ряд языковых символов, последовательно сменяющихся на бесконечной нити, абстракция языка живого света, которым является наша ДНК. LiveG­lide выражает телодвижения Радужного Змея, проявление трансмерности. Связь Глайда и LiveG­lide с ДНК раз за разом отмечается в отчётах о сеансах, иногда крайне настойчиво:

так много зависит от… того чтобы найти письменность передачи трансмиссии трансмерной письменности помести цветные рисунки в манускрипт так много зависит от этого портала, этой трансмерной двери – для разворачивания скриптазы транскриптазы тотальное отсутствие всех формальных категорий не предоставляет алиби для присутствия при превращении оставайся нагим в присутствии чужого лишённым символик вселенский SOS процесс записывающийся на ДНК когда передача ведётся (6 граммов сушёных Strophar­ia cuben­sis, 2005 год)

Учителя тайцзи описывают движения тела как основанные на полукруге, следующие спиральным волнам. В форме цигун «подавать чай» (serv­ing tea) руки следуют движению направленной наружу спиральной волны. Это движение иногда называют «Бесконечное упражнение багуачжан» [the Time­less BaGua Zhang exer­cise, гугл выдаёт такое сочетание слов только в этой книге – прим.пер.], оно основано на восьмистороннем расположении восьми триграмм «Книги перемен». «Книга перемен» лежит в основе логики Глайда, что описывается ниже. Движение энергии ци в организме и формы тайцзи и цигун – это ещё одна область значений в LiveG­lide.

пальцы движутся змеиной волной знаком глайда гремучей змеёй волной в метаформе теперь выраженной через высокоорганизованные артикулированные хребет и тело но всё же волна образовывает плавную интерполяцию уровней интенсивности в трёхмерном пространстве волна спиральна и может хранить в себе энергию – оттяжка – может использовать сохранённую энергию своей формы для проникновения внутрь – движение винта это великая тайна но всё основывается на волне-спирали

забавная красота танцующего скелета – пружина хребта мышцы приводящие в движение кости кости направляющие и придающие форму мышцам все зависят от волны-спирали и в макро-форме и в том как они задействуют энергию подымающуюся падающую на точных кривых змее-волновая форма жеста руки воплощается на всё более и более высоких уровнях организации при этом метафорически и структурно сохраняет ту же форму волну-спираль (высокая доза каннабиса, 2007 год)

Логика Глайда

«Каждая фаза сознания характеризуется своей сферой вовлечения, а также и своей «логикой», которая направляет внимание и выборочно формирует «значения»… В каком-то смысле символы упорядочивают опыт. Они привлекают и фокусируют на себе наше внимание, модулируют взаимное влияние событий настоящего и событий прошлого, и направляют наш опыт в такое русло, чтобы он согласовывался с опытом наших собратьев».

— Чарльз Лафлин, 1990

В психоделическом мире существует опыт, во время которого противоположности сосуществуют, не вызывая противоречий. В алхимии это называется coni­unc­tio oppos­i­to­rum, единство противоположностей. В Глайде этот союз противоположностей выражается в третьем элементе. Три элемента логики Глайда образуют тернарную логику. Парадокс в Глайде находит прибежище в восприятии. Логика Аристотеля, Лейбница и Декарта, логика рациональности Запада, в своей основе бинарна. Вот «А», вот «не‑А», и между ними ничего нет. Это «Закон исключённой середины». И исследователь в области квантовой физики Басараб Николеску (с позиций своей модели трансдисциплинарности), и Франсиско Варела, представивший исчисление самоотносимости для понимания биологических форм, выдвигают троичную логику, Закон Включённой Середины.

Представление о тернарной логике выражается в первичном выстраивании символов Глайда из трёх элементов.

Самоотносимость лежит в основе живых, аутопойетических (самовоспроизводящихся, самоподдерживающихся) систем. Самоотносимость лежит в основе сознания; когда сознание пытается понять себя, наблюдать себя, парадоксы, которые терзают бинарную логику рационалистских воззрений («как я могу одновременно быть наблюдателем и наблюдающим»), упорно продолжают возникать. Франсиско Варела формулирует эту проблему таким образом:

Имеем ли мы дело с устройством систем или со строением языка, затруднения, связанные со случаями самоотносимости проистекают из одного и того же источника: момента, когда разграничение между актором или операндом, и тем, над чем производится действие, рушится.

(Varela 1974)

Варела отмечает третий вариант – «оба/и то и другое» – в «Принципах биологической автономности» (Prin­ci­ples of Bio­log­i­cal Auton­o­my) с помощью звёздочки.

* означает наблюдателя/наблюдаемое

(Varela 1979)

В «Исчислении самоотносимости» (A Cal­cu­lus for Self-Ref­er­ence, Varela 1974), в статье, в которой разрабатывается логика, лежащая в основе аутопойезиса (выведенная из «Законов формы» Джорджа Спенсера-Брауна), Варела использует следующее обозначение для возврата в форму. Варела рассматривает это третье логическое значение как находящееся на более глубоком уровне, чем уровень логики, пользуясь исчислением самоотносимости Спенсера-Брауна.

«При расширенном методе исчисления самоотносимость, время и возврат рассматриваются как аспекты того же третьего значения, самостоятельно возникающего в форме различия».

(Varela 1974)

Связь между обозначением для возврата в форму и математическим объектом i Варела объясняет так:

«По аналогии мы предоставляем подобное построение на булевом уровне. Допустив антиномичную форму (с точки зрения логики), мы вывели новую, более обширную область значений, похожую на комплексную плоскость, на которой можно расположить новые формы, включая те принадлежащие предшествующей первичной области значений, которые оказались противоречащими из-за внесения возвращающихся выражений (re-enter­ing expres­sions). И снова, когда вместо того, чтобы избежать противоречия, мы встречаемся с ним лицом к лицу, возникает новая область значений».

(Varela 1974)

Николеску, вслед за троичной логикой Стефана Лупаско, обозначает третий пункт как Т:

A, Не‑А, и Т (в одно и то же время являющееся А и Не‑А)

(Nico­les­cu 2002)

В Глайде третий пункт представлен волнообразным элементом:

Слияние понятий пребывает в волнообразном знаке.

В символической системе Глайда коррелятивное мышление, встречающееся в изменённых состояниях сознания, сосредотачивается в волнообразном знаке. Связь с «Книгой перемен» возникает благодаря связи символа тайцзи – символа «инь-ян» – с бинарной системой «Книги перемен».

В «Книге перемен», или «И‑Цзин», выражен принцип динамических изменений во вселенной и в делах человеческих. Символ «инь-ян» в покое, согласно Учителю Альфреду Хуану, это «ноль», соответствующий пустоте до создания мира. Когда «инь-ян» приходит в движение, создаются две основных энергии, порождая мир посредством взаимодействия друг с другом. (Huang 2000) Знак волны, скрытый в символе «инь-ян», в тернарной системе Глайда становится явным. Бинарная система также изображалась в виде фрактала. (Шао Юном – см. Huang 2000)

Применение Глайда

В мире романа «Игра в лабиринте» язык Глайд внедрился в культуру и используется в разных целях. Для первых Глайдов язык поначалу был жестовым, он использовался при тайных переговорах и передвижении по пространствам пруда с кувшинками, в котором они собирали пыльцу галлюциногенной синей кувшинки.

Лабиринты, использовавшиеся для игры, были построены из символов Глайда в разных архитектурных стилях. Существуют четыре стиля лабиринтов, на которых играют в игру, и четыре различных категории Танцующих Со Смертью, основанные на четырёх состояниях ума, примерно эквивалентных четырём функциям психики у Юнга. Боды (Bods) предпочитают «ум живота», мудрость тела. Их лабиринты – выступающие символы разной высоты. Боды соотносят лабиринт значений с полосой препятствий.

Свэши (Swash­es) живут с «умом моря», источником эмоций, творческого начала, песни и танца. Они прокладывают путь сквозь лабиринт выступающих символов, но с изогнутыми, соединяющими символы разной высоты пандусами. Хромы (Chromes) – это киборги, которые предпочитают «ум острова», очаг рациональности. Хромы движутся по лабиринту упругими прыжками, из одного закрытого пространства в другое. Их лабиринты – высокие и глубокие, с большой разницей между высотой символов. Глайды, живущие с надличностным «умом кувшинки», безмолвно передвигаются по совершенно плоскому лабиринту, паря, скользя, находясь в созерцательном состоянии ума. Вдобавок к основному применению символов в качестве лабиринтов для игры, они применяются в стихосложении, для предсказания будущего, как предмет вдохновения и система нотации при записи музыки, а также в архитектурном стиле построек и в качестве основы при прокладывании улиц городов.

Вне мира романа как такового я начала использовать Глайд как метод передвижения по психоделическим состояниям ума. Его формальная структура в лабиринтах в изменённых состояниях сознания превращалась в тонкую сеть, конструкцию, на основе которой формировались видения. «Удерживание» этих конструкций при помощи ума – для этого применяются намерение и внимание – и последующее «скручивание» их вызывает прыжок между измерениями: от восприятия материальной вселенной в виденческий пейзаж. Сами по себе символы могут быть использованы на практике как навигационные средства и как система быстрого переноса между измерениями. Они также функционируют в качестве форм, которые могут удерживать и переправлять мощные энергетические явления, воспринимаемые в изменённых состояниях сознания, создавая конструкцию вроде электрической цепи, внутри которой энергия может течь, изменять частоту, преобразовываться и храниться – основу, благодаря которой можно осёдлывать спиральные волны Радужного Змея.

Новая символическая структура может нести в себе гораздо больше энергии, находясь в большем количестве измерений. Это очень простое правило, его даже можно объяснить, но применить его к возможному опыту – изменениям в сознании – это совсем другое дело. (гашиш, 2008 год)

Действия с LiveG­lide в изменённом состоянии сознания дали мне ещё одно истолкование Глайда. В изменённом состоянии сознания письмо посредством LiveG­lide – это совместное с Другим действие. Другой говорит жестами языка в проекции на купол или экран. Письмо посредством LiveG­lide, при таком намерении, становится технологией духа. Синхронизироваться с Другим, допускать, чтобы состояние свободного потока приводило в движение формы, и входить в состояние «экстатической сигнификации», в котором чтение и письмо, я и Другой нераздельны – это использовать LiveG­lide для того, чтобы достичь блаженного состояния ума, служащего средством перемещения по психоделическому миру. Такое перемещение включает в себя приёмы управления своим «я», «Я» несколькими «я», Другим и другими, проявляющимися в изменённых состояниях сознания. После тренировок растворение «эго» становится менее потрясающим событием и более – сменой костюма или обнажением, превращением в «a crea­ture void of form», бесформенное существо (ПРИМ.7), которое, однако, действует, читает, пишет в роли верного писца. В особенности в состоянии, вызванном приёмом 2C‑B, чтение и письмо в LiveG­lide становится медитацией. Тщательное наблюдение (в состоянии ума, которое я назвала «хрустальным зрением») за движениями психики – мыслями, чувствами, ощущениями тела – происходит в согласии с Другим, с которым я поддерживаю связь.

Много раз проделываемые на протяжении нескольких лет упражнения отточили эту способность и это понимание. Писать в LiveG­lide – это всегда представление, но это представление осмысленней всего, когда нет другой публики, кроме связи с Другим. Кто читает? Кто пишет? Кто действует, и кто наблюдает? Всё это – единое движение, единая система. Но LiveG­lide в обычной реальности – это художественная практика, представление, которое предпочтительно проводить в куполообразных помещениях. В изменённых состояниях сознания купол становится куполом сознания, и в нём процессы восприятия, отражения и проецирования присутствуют, воплощаясь в вещественной метафоре и в процессах, проистекающих в уме. Геометрическая форма полусферы создаётся при вращении полукруга, основного элемента Глайда.

В смешанной реальности психоделического видения, где надпространственные реальности в ощущениях переплетаются с восприятием материального окружения, я осознаю проекции из нескольких источников. Мой ум, теперь открывшийся навстречу своим глубинам, проецирует изображения. Подобным же образом проектор проецирует изображения из LiveG­lide на полусферу, но эти две проекции стали неразделимы. Механика восприятия реальности обнажается по мере того, как Другой приводит в движение психику, а психика приводит в движение формы, струящиеся сквозь кончики пальцев, преобразованные в компьютерные языки и спроецированные на поверхность купола, отражённые обратно и превращённые в объект восприятия, и снова по кругу, пока во вневременном потоке разворачивается цельная и неразделимая природа этого процесса.

LiveG­lide – это мимолётное искусство: изображения возникают и уходят, выцветая – записанные поверх друг друга, растворённые, преобразованные. Радужный Змей изменяет свой цвет, движения, очертания, но форма змея всегда остаётся читаемой. Эти картины преходящи. Неважно, насколько сильно полюбится мне определённая форма, цветовое пространство, движение, наставление, я знаю, что я никогда не смогу вернуться к точно такому же сочетанию переменных в LiveG­lide. Как бы ярок ни был образ, он будет утрачен. LiveG­lide любит Гераклита: pan­ta rhei, всё течёт. Ты не можешь снова вернуться домой. Позволь всему идти своим чередом. Двигайся дальше. Создавай заново. LiveG­lide, всегда импровизация, учит меня навыку непривязанности.

Этические аспекты Глайда

Основная психоделическая тема взаимозависимости отражается во внешнем виде лабиринтов Глайда, в которых связи (или структурные соединения) обладают значением вдобавок к символам, которые являются узлами в сети (символам как отдельным очагам значения). В психоделическом состоянии сознания снова и снова высказывается эволюционный императив – а именно, то, что сдвиг в уме или сознании необходим для того, чтобы просто даже начать мысленно представлять себе наше состояние как индивидуумов и как вида, и для того, чтобы принять во внимание нашу замкнутость в отношении к себе, нашим собратьям-людям и составляющим биосферы, которые мы уничтожаем в стремлении выжить. Это чувство ответственности по отношению к чему-то иному, нежели просто (небольшое) «я» усиливается в повторяющихся состояниях сдвигов психики в изменённых состояниях сознания. Способность ощущать, мыслить и сознавать воспринимается не только лишь как ценная собственность, доказательство нашего привилегированного положения как людей, но как нечто пронизывающее биосферу и вселенную в целом. Моё восприятие мира, в котором я нахожусь, сдвигается самым коренным образом – от механически соединённой, случайным образом установившейся группы объектов, содержащихся в нейтральном пространстве, к мерцающей сети субъективностей. Это – безграничная живая сообщающаяся сеть, в которую я чудесным образом вплетена, которая питает меня и перед которой у меня есть обязанности. Как может быть иначе при этой взаимосвязанности? Виденческий опыт как метанойя, полное переосмысление, и вытекающие из него практики подкрепляют этот императив. Это заявление идёт вразрез с изображением употребляющего психоделики человека как безответственного, безумного, опасного, несущего угрозу себе и остальным, или как ничего не делающего, нарциссичного лентяя – со стереотипами, ссылками на которые подкрепляют законодательные запреты веществ и наказание тех, кто желает с их помощью изменить своё сознание.

Миф о Глайде включает в себя попытку воссоединить мудрость разума, тела, сердца и духа с целью собрать враждующие стороны на совет (связь умов) и наладить дела. По сути, он служит в моей жизни мотивацией к значимым, благоприятным переменам и их основой.

Примечания к главе 3

1. Семиозис, термин, введённый Чарльзом Сандерсом Пирсом, в английской Википедии определяется как «любая форма деятельности, поведения или процесс, связанная со знаками, включая выработку значения».
2. Чтобы увидеть, как работает игра и планеры в ней, заходите сюда: http://en.wikipedia.org/wiki/Conway_game_of_life.
3. Отрывок из стихотворения “The Long-Legged Fly.”
4. Отрывок из романа:
   

   «Затем я увидел их – практически невесомых существ, скользящих взад и вперёд по изменчивым пространствам, подобно фигурам на живой, волнообразно колыщущейся доске некой бесконечной игры, правила которой для меня были невидимы. Их движения казались одновременно и беспорядочными, и целенаправленными. Они внезапно меняли направление движения без видимой причины, как стрекозы в полёте. Их сложенные горстями ладони оглаживали цветки быстрыми, летящими движениями, подобными полёту воробьёв, подобными благословению. Их пути, повторявшие в большем масштабе жесты их рук, изгибались и перекрещивались, сочетались и петляли, оставляя едва заметные следы по мере того, как они удалялись. Кувшинки собирались кучками, которые затем изъяснялись отдельными символами. Я вознёсся над прудом, увидел огромные пространства, заполненные скоплениями кувшинок, тихо движущихся, грезящих там внизу. По мере того, как смещались волны, скопления побольше разбивались, расплывались в стороны; группы поменьше собирались в одно целое. Посеребрённый лабиринт ночной тропы Глайдов тихо скашивался, растягивался, разрывался, постепенно исчезая из виду. Даже при взгляде с такой вышины, кувшинка говорила на том же языке. Лабиринты поменьше сливались в отдельные символы. Внутри ширящегося лабиринта волны и волны внутри волн – движущаяся поверхность над недвижным – пересекали друг друга, вздымая кувшинки, приводя в движение волны аромата, запрокидываясь».

5. Приложение Glide Ora­cle можно найти в Apple Apps store, https://itunes.apple.com/us/app/glide-oracle/id578394014?mt=8
6. Типичным примером гипертекста будет любая страница Википедии, и, если уж на то пошло, любая веб-страница с внутренними и/или внешними ссылками.
7. Слова из песни Боба Дилана «Shel­ter from the Storm».