Twin Peaks: the most beautiful dream and the most terrible nightmare

Through the dark­ness of future past
The magi­cian longs to see
One chance out between two worlds:
Fire walk with me!

 Catch you… with my death bag!
You may think I’ve gone insane…
but I promise
I will kill again.

Cамый жуткий кошмар

Корни и ключи

«Твин Пикс – всюду. Это не место, это состояние».

Дэвид Линч

 

«Даже если бы я захотел,  то  не  смог  бы  объяснить их значение, потому что интуиция иррациональна».

Дэвид Линч, «Вишневый пирог в колючей проволоке»

 

Искать корни фирменного стиля Дэвида Линча и ключи к его загадкам стоит в самом начале его творческого пути, когда он еще учился на художника, которым и стал – правда, менее заметным, чем режиссером. Остановимся на двух, по словам самого Линча, любимых его художниках, влияние которых более всего заметно в творчестве режиссера вообще и в «Твин Пиксе» в частности. Эти художники – Эдвард Хоппер и Фрэнсис Бэкон.

В  творчестве Хоппера, художника-урбаниста 20-го века, важную роль играют маленькие шахтерские и просто провинциальные городки, и Твин Пикс будто сходит с некоторых его полотен. Многие картины Хоппера откровенно зловещи, на них мало людей, а те, что есть, весьма мрачны; в них нет ничего радостного, из-за этого они полны одиночества, отчужденности, пустоты, зачастую темноты.

Однако ничто на картинах Хоппера не может вызвать прямого подозрения – только ощущение какого-то злого веяния, смутного беспокойства. Как и в Твин Пиксе (и, отчасти, по замечаниям самого Линча, в «Голубом Бархате»), где это смутное беспокойство и мистический страх, однако же, получают продолжение в местной наркоторговле, убийствах и демонической одержимости.

Что же касается связи Дэвида Линча и Фрэнсиса Бэкона, то на ней стоит остановиться поподробнее. Дэвид Линч однажды назвал Фрэнсиса Бэкона «первым героем среди художников», и известно, что он был его фанатом с юности: «Я был на его выставке в Галерее Мальборо в шестидесятых, и видел самые сильные вещи в моей жизни».

Ранние фильмы Линча, такие, как «Алфавит» и «Бабушка» выполнены в стилистике некоторых картин Бэкона. Непроницаемо черный фон с геометрически выверенными линиями, ограничивающими пол, стены и потолок, неестественно белый цвет лица персонажей и ядовитые краски прочих предметов, общая атмосфера потустороннего, извращенного, лишь издали похожего на наш мира… Все это здорово напоминает картины Бэкона, перешедшие в четвертое измерение и превратившиеся в истории – настолько же странные, но связные с сюжетной точки зрения, насколько сами картины странны, но композиционно выверены.

И если позже герои приобрели нормальный цвет лица, фон сделался реалистичным, а предметы обстановки – вполне обыденными, то сюжеты историй остаются весьма и весьма необычны, и с «Головы-ластика» становится заметно построение сюжета a‑la «сновидение Фрэнсиса Бэкона». Казалось бы, жизнь человеческая идет своим чередом, случается любовь, общение с родителями будущей жены, рождение ребенка… Однако по сути все сюжетные повороты являются прикрытым или явным вторжением из мира потустороннего, абсурдного, чуждого и мистического, который по ходу повествования все чаще совпадает с миром главного героя и ведет его к безумию и смерти – как и в «Твин Пиксе».

Мир этого злого сновидения обладает иной логикой, чем наш мир, возможно, той самой, по которой живет девушка из «Алфавита» или мальчик из «Бабушки» (об этом еще пойдет речь ниже, но тут стоит вспомнить о таких же жителях из «Черного Вигвама» – мальчике, «обучающемся магии», и его бабушке). Возможно, эту логику может объяснить искусство любимого художника Линча?

Как пишет Китти Хаузер в книге «This is Bacon», Фрэнсис Бэкон «не мог сказать, что точно нарисовано на его картинах или что они значат… он недолюбливал нарративные интерпретации своих картин». Случайно ли то, что Дэвид Линч точно так же отказывается говорить о «значении» своих фильмов, «расшифровывать» их «символы», т.е. переводить из объемности искусства и получаемого от него впечатления в плоскость языка? В книге «Страсти Дэвида Линча» Martha P. Nochim­son также утверждает, что режиссер «Привнес правду сна в Голливуд», «научившись… у любимых художников (в том числе и Бэкона) тому, как подкрепить сны повествованием».

Ну и сам Линч говорит об этом в одном из многочисленных интервью: «Когда вы видите абстрактную картину, внутри вас что-то происходит. То же самое случается с тем, кто смотрит мой фильм. Но мне не доверяют именно потому, что я снимаю кино, а не пишу картины: от фильма ждут поверхностного и последовательного сюжета. Однако человек может понять гораздо больше, чем ему кажется. Просто иногда он не в состоянии передать это понимание словами — хотя чувствует, что понимает… Все объясняет интуиция. Если вы доверяетесь ей, чувства приравниваются к пониманию. Ты видишь или слушаешь что-то новое, и понимание приходит само собой».

Таким образом, логика, по которой развиваются сюжеты Линча, в том числе сюжет «Твин Пикса» – это логика бессознательного, логика механического письма, логика истинно сюрреалистическая… логика кошмара.

Законы нашего мира недействительны для этого пространства: в Черном Вигваме обратимо время, жидкое может быть то жидким, то твердым, одни люди могут сменять других по ассоциативной связи и т.д. Соответственно, последствия «вторжений» всегда будут «нелогичными» и «странными», непредсказуемыми. Причем это касается не только действий агентов Вигвама БОБа или Майка в нашем мире (например, неожиданных убийств, предсказать которые может только Купер и только через сны), но и действий агентов нашего мира в Вигваме. Так, например, Уиндом Эрл потребовал у Купера его душу и даже почти взял ее, за что немедленно был наказан «местным» БОБом, т.к. это было не в его праве – возможно, «не в местном обычае»? Или же БОБ и вовсе «взял» Уиндома Эрла «с поличным»?

Невозможно перетолковать сновиденные сцены в логику обыденного мира, однако возможно проследить связи и параллели, позволяющие глубже понять происходящее на экране, увидеть скрытую связность за ярким абсурдом. И тогда пляшущие карлики, злые духи и красные гардины сложатся в более или менее осмысленный узор лабиринта, без понимания которого неясны ни затруднения проходящих его героев, ни их подвиги.

Темные сны разума

«Твин Пикс – очень таинственное  место.  Он  ввергает меня в состояние сна. В темные сны».

Дэвид Линч, «Вишневый пирог в колючей проволоке»

Основная сюжетная линия сериала не подвергается «вторжениям» из сновиденного мира, а на них только и держится. И без того отличающийся необычными для специального агента ФБР привычками и взглядами, Дейл Купер придает особенное значение своим снам, видениям и даже возможности выяснить правду с помощью ни много, ни мало магических средств: «As a mem­ber of the Bureau, I spend most of my time seek­ing sim­ple answers to dif­fi­cult ques­tions. In the pur­suit of Lau­ra’s killer, I have employed Bureau guide­lines, deduc­tive tech­nique, Tibetan method, instinct, and luck. But now I find myself in need of some­thing new, which, for lack of a bet­ter word, we shall call… mag­ic».

В ходе сериала самые разные персонажи многократно заявляют о своих подозрениях насчет того, что все происходящее – сон: «Это реальность, Бэнджамин? Или какой-то странный и извращенный сон?» – в сердцах спрашивает Джерри Хорн у старшего брата; «Будто мне снится самый прекрасный сон на свете, и в то же время – самый жуткий кошмар!» – сетует Донна; под конец сериала даже Жан Рено заявляет агенту Куперу, имея ввиду жизнь Твин Пикса и окрестностей, что с его приездом «Внезапно простой сон стал кошмаром». «Мы живем внутри сна», — подводит черту агент Филипп Джефрис и исчезает средь бела дня… «Мы живем внутри сна», – вторит ему человек из другого места.

Даже в «Тайном дневнике Лоры Палмер» за авторством дочери Дэвида Линча Лора делает несколько записей (например, за 10 января 1987 года), в которых не может различить сна и реальности.

Для Агента Купера это норма жизни еще до того, как он узнает об убийстве в Твин Пиксе – возвращение агента Джефриса Купер также увидел во сне, и в остальное время совершенно не удивляется ни пророческим снам, ни гротескным видениям наяву.

Естественно, понимание «сновиденной» логики критично для понимания происходящего на экране, восприятия связной истории. Логика же эта – логика Черного Вигвама.

Вигвам создан на манер сатанинских «перевернутых молитв». Все звуки в нем повернуты задом-наперед, будто наблюдатель (например, агент Купер, застрявший там) живет в противоположную пространству сторону, задом-наперед местному времени. Звуки шагов и издаваемого шума, движения тел, некоторые физиологические особенности перевернуты, тогда как речь «местных» перевернута дважды: она и «оборотна», и понятна. Ну, до определенной степени.

Местные – демоны, доппельгангеры, колдуны (Уиндом Эрл при жизни иногда выглядит как выходец из Вигвама, а внутри говорит перевернуто и пользуется местными, гм, средствами связи и перемещения), мертвецы, – не настолько завязаны на время, как мы. Время в Вигваме можно повернуть вспять, как это делает БОБ с пытающимся взять душу Купера Эрлом (Купер при этом сначала кровоточит, а только потом получает удар ножом в кровоточащую рану – и та закрывается, опять перевернутая логика), а «местные» (например, красный карлик) иногда даже теряются: «Я в будущем? Или я в прошлом?» Будто у них, подобно страдающим в аду «Божественной комедии» Данте, нет настоящего момента…

Сама по себе эта логика стара как мир, хотя использование ее виртуозно и оригинально. В такой логике устраивались средневековые карнавалы, последыши Сатурналий: знать становилась бедняками, бедняки – знатью, добро становилось злом, а зло – добром, а королем… Королем на время карнавала становился урод, карлик. Только в конце карнавала карлика, как правило, убивали, приносили в жертву, а тут человеческие жертвы приносят ему самому.

Не только черномагическая «перевернутая» логика заметна в Вигваме, но и нейтрально-сновидческая, «ассоциативная». По ней Кэролайн и Энни перед Купером свободно меняются местами, Энни рассказывает о «муже, который меня убил» (Уиндоме Эрле) и тут же превращается в Кэролайн – если бы Куперу снился сон, то такой сюжет не был бы даже особо удивителен, ведь для него эти две девушки связаны. Связаны любовью к ним, связаны страхом за них, страхом перед… В этот момент девушки сменяются угрозой – Эрлом.

И это поворотный момент путешествия: Купер знает, что Вигвам уступает перед Любовью, но побеждает при Страхе. И вот становится ясна причина поражения Купера… Испугавшись Лоры Палмер, он боится за Лору – боится Эрла. И когда БОБ убивает Эрла, страх Купера уже не остановить: он является в виде Доппельгангера и догоняет Дейла, спасающегося бегством.

По закону Любви Или Страха Купер фактически получает 25 лет одержимости БОБом.

Но по каким законам Лоре Палмер был вынесен смертный приговор?

Между Вигвамом и человечеством в мире Твин Пикса есть место настоящим «разломам между мирами», «inter­cource between two worlds», в которых сновиденная природа проявляется в нашем мире. Сюжетно наиболее ранняя такая сцена – над магазином промтоваров (именно туда попал Джефрис, за что и лишился устойчивости во времени и пространстве).

Персонажи говорят, двигаются, шагают и шумят так, как это происходит в Вигваме. Оттуда также легко переместиться в Вигвам – что они и проделывают.

В этой сцене красный карлик впервые заявляет о гармонбозии и предлагает БОБу кольцо, которым он «обручит» – видимо, свяжет БОБа с теми, из кого эта гармонбозия и будет добыта. Каждая девушка, надевшая кольцо, умерщвляется в «разломе между мирами» – когда БОБ, не существующий в нашем мире вовсе, демонстрирует свои немытые патлы и джинсовый костюм, а того, кто им одержим, мы не видим вовсе.

Во время «разломов» («It is hap­pen­ing again!») правила мира частично меняются на сновиденные: отражения в зеркалах не соответствуют смотрящим, появляются подсвеченные области пространства или свет начинает стробоскопически мигать – такое можно встретить во сне или в Вигваме, но не в реальности (за исключением реальности, в которой действует Уиндом Эрл).

И все же хотя в зеркале отражается кто-то другой – этот «другой» имеет к отражаемому прямое, хоть и скрытое обычно, отношение (логика «перевернутости»); хотя пространство вдруг начинает светиться, оно светится не везде, а там, куда направлено внимание БОБа, а если свет вдруг мигает – значит, сейчас случится нечто ужасное (логика «ассоциации»). В принципе, все логично – просто логика эта непривычна для нас, и никто не знает, когда законы нашего мира сменятся чуждыми.

В финале фильма «Огонь, Иди Со Мной» мы увидим БОБа, который возвращается в Вигвам, к человеку из другого места и Майку, который, если верить его же словам, породил красного карлика из своей руки («узрев лик господа» перед этим, конечно), и у него требуют гармонбозию – «боль и страдание», как помечается в оригинальных титрах.

Неясно, является ли человек из другого места попыткой смертного колдуна из собственной руки создать себе проводника в мире Духов, или сам продавец обуви одержим не одним, а несколькими духами (один из которых уже сожрал его конечность), но в тот момент БОБ явно служит им обоим или уж по крайней мере подчиняется их требованиям. В сцене договора карлика с БОБом Майка не было, хотя он свидетельствует Куперу о «тех славных временах», когда они были с БОБом в сговоре, вместе убивали и жили над промтоварным магазином (т.е. всего лишь о времени приквела!). В сценарии фильма Майк вовсе не отделяется от карлика: «In the fore­ground the Man From Anoth­er Place (Mike) and BOB sit at a formi­ca table».

Гармонбозия, которую «вырывает» БОБ из Лиланда Палмера в виде крови, которой он поливает пол Вигвама, превращается в кукурузную кашу, которую поедает карлик. Эту кукурузную кашу мы уже видели, да не только в фильме: во второй серии второго сезона, когда «Еда на колесах» приезжает к бабушке-и-внуку, которые молчаливо заседают вместе с БОБом и карликом («пал жертвой» – только и роняет мальчуган), среди блюд, предложенных старушке – кукурузная каша, при виде которой та приходит в волнение. Она заявляет, что требовала, чтобы ничего такого ей никогда не приносили, и буквально заставляет  пресловутую кукурузную кашу исчезнуть с тарелки так, будто ее там и не было – хотя та вдруг оказывается в ладошках у ее внука, а потом исчезает вовсе («Мой внук учится магии!» – хвалится старушка).

Является ли загадочная гармонбозия (может быть, форма анти-амброзии, амброзия для демонов?) пищей одних обитателей Вигвама и ядом для других? Ясно, что ее получают с помощью убийств, которые совершает БОБ, но после убийства Лоры Палмер добрая компашка разваливается. Через короткий срок Майк уже рассказывает Куперу о ссоре с БОБом, а БОБ грозится убить Майка. Видимо, Лора Палмер, столь дорогая БОБу, способна вбивать клинья не только между ревнующими школьниками, но и между давними потусторонними партнерами по черномагическим убийствам! Strange what love does.

Интересно, что в сценарии фильма при встрече в Черном Вигваме с человеком из другого места и Майком у БОБа не только требуют гармонбозию, обозначенную как «corn», но и сообщают, что домой он сам не пойдет (Bob, you’re not going home with­out me. I want all my gar­mon­bozia). То ли это «домой», кроме которого агенту Куперу по словам красного карлика некуда идти после того, как он попал в Вигвам?

Лора узнает о смертоносных свойствах кольца благодаря бабушке и внуку, которые направляют ее в Вигвам, где Купер сообщает ей: «Не надевай кольца, Лора. Не надевай кольца» (кольцо после этого обнаруживается у нее в руках).

Видимо, кроме «комнаты над промтоварным магазином» и «Черного Вигвама», существует еще несколько сновиденных пространств, связанных друг с другом, и одно из них подконтрольно бабушке и внуку. Несложно провести уже упомянутую параллель с «Бабушкой», ранней короткометражкой Линча, где речь идет о мальчике, живущем в неприветливом «бэконовском» пространстве, который выращивает себе бабушку как эдакого растительного голема (в том пространстве так, видимо, принято).

Незадолго до конца фильма, между Лиландом и продавцом обуви происходит скандал: прямо посреди дороги Палмер изо всех сил игнорирует Майка, сигналящего ему и показывающему надетое на манер обручального кольцо, идентичное кольцу, по которому узнает свою жертву БОБ. Майк пытается сообщить Лоре, что «Это он! Это твой отец!», обещает ей «покой», а также сообщает, что «Нить оборвется». При этом Лора уже видела БОБа копающимся в ее тайнике, а потом и уезжающего из дома своего отца гораздо раньше – когда принесла домой картину, которую ей выдали бабушка и внук.

Во время убийства Лоры, Майк выслеживает БОБа, но успевает только вбросить в вагон кольцо, которое Лора надевает – и умирает. Ее смерть не стала избавлением от мук – муки Лора наверняка могла стерпеть, – ее смерть стала избавлением от худшей участи, от участи одержания. «Он сказал, что хочет быть мной – или убить меня».

Желал ли Майк смерти Лоры? Желал ли он получить гармонбозию от ее убийства? Хотел ли он освободить БОБа от Лоры или Лору от БОБа?

Понятно одно: Лора видела и тот мир, и этот, ей не чужды были и ангелы, и демоны, она отдавалась и Бобби с Джеймсом, и Жаку с Лео, а также БОБу, собственному отцу, Хорну, наркотикам, и она решила отдаться смерти. А она была девушкой, которая получает то, чего хочет.

Лора вынесла себе приговор сама, отвергнув логику обоих миров.

Если мы продолжим расплетать клубок отношений темных духов, становится понятно, что скрыто БОБу противодействуют также и бабушка и внук: вручая Лоре картину, скрывая лицо за маской без прорезей, внук сообщает ей также о действиях «человека в маске» – в данном случае понятно, что речь идет о действиях одержимого Лиланда. Является ли внук отражением глубинной части Лиланда, желающей предупредить дочь и противодействовать БОБу? Или же он просто играет и колдует? После смерти Лоры, на ее тайный дневник выйти будет возможно исключительно с помощью этих двоих.

«Одинокие души» – название одной из серий «Твин Пикса», той самой, в которой возникают бабушка с внуком и «одинокий душой» затворник, не способный выйти на улицу, но способный сберегать истории своих «друзей», в том числе и тайную историю Лоры. Бабушка и внук помогают дневнику попасть к Куперу – но только ценой жизни затворника, покончившего с собой.

Итак, мы можем сделать вывод, что в сериале никаких «видений» и не существует, существует лишь возможность уловить «разломы» между мирами и увидеть их обитателей, связанных хоть и странными, но принципиально логичными связями.

Так, да не так… Отнюдь не все видения при этом укладываются в общую картину, многие из них нарочито иррациональны, не толкуемы вовсе – видящие их скорее «прокляты», чем «одарены», если использовать терминологию, в которой об этом говорит Майк. Ведь они выказывают себя одаренными Черным Вигвамом…

Так Мэдди, например, видит сон про намокающий ковер, который позже начинает сбываться у нее на глазах, в результате чего у девушки случается истерика – могло ли это быть предчувствием скорой гибели? Но причем же здесь мокрый ковер? Разве что это ковер, мокрый от ее собственной крови, которая скоро действительно там будет…

Полубезумная миссис Палмер, наверное, самый несчастный персонаж «Твин Пикса», явно «проклятая», а не «одаренная». Она видит БОБа, предчувствует его следующие явления (перед смертью Мэдди она, сначала в полусознательном состоянии, сползает по лестнице и, рыдая, окончательно отключается в комнате), а также галлюцинирует белой кобылой в собственной гостиной. Она ничего не может понять, ничего не может сделать, узнает горькую правду о жизни под крышей своего дома и остается одна.

Кажется, что то же самое неясно относительно старого слуги, странным образом связанного с Великаном. В Черном Вигваме они у Купера свободно меняются местами, причем старик преподносит агенту странный местный кофе, который не получается пить и который является то жидким, то твердым, а также не способен помочь ему, пока тот истекает кровью в своем номере.

Он явно «блуждает сознанием» гораздо сильнее, чем миссис Палмер, но при этом Великан, являющийся во многом через него – главный союзник агента Купера в мире сновидений. Он дает ему подсказки, указывает верный путь, сигнализирует, когда происходит очередное вторжение БОБа… Правда, в результате его помощи Купер на 25 лет оказывается запертым в Вигваме, где вряд ли можно обнаружить кого-нибудь положительного – а Великан там все же присутствует. «Проклят» ли слуга, «одарен» или попросту так же одержим, как Майк и БОБ, просто сущностью настолько далекой, что это лишает рассудка?

Эти трое никогда никакой логики, сновиденной ли, черномагической, не могли усмотреть, для нее их и не было: был только иррациональный рок, приносящий несчастья. Толковать это – все равно что толковать пожар, сжигающий и лес, полный зверей, и город, полный людей: узнать управляющие им законы мы узнали, но пожар от этого не погас и в смертоносности не потерял.

Наконец, что «старик с блуждающим сознанием», что миссис Палмер, агент Купер видит Боба и прочих духов, путешествует в Черный Вигвам во сне и наяву, самоотверженно кидается в огонь. Будучи явно во всем положительным и сильным человеком, он настолько «везуч» (или настолько готов к самопожертвованию?), что подвергается проклятью знания, проклятью видения, но уступает, в конце концов, и проклятью страха.

Именно Купер обладает достаточной интуицией, чтобы заметить, что БОБ вылез после смерти Джози будто из «временного разлома», питаясь ее страхом. Услышав это, Уиндом Эрл, черный маг новой эры, кричит «Эврика!» – настолько связь Купера с темными областями потустороннего сильнее, чем у того, кто при жизни выглядит и ведет себя, как обитатель Вигвама.

«Разлом единый меж двух миров» создается не только нечистью: агент Купер способен создать его сам! Для этого он собирает всех, кто имеет отношение к делу, в том числе и тех, кто точно имеет связь с миром потустороннего, но не относится напрямую к убийству Лоры Палмер (старик и майор Бригз «случайно» попадают на собрание вместе), после чего агенту является Великан и возвращает ему память об убийце. Этот «разлом» не работает ни для кого, кроме самого агента Купера, но приводит к получению информации, которая скажется на судьбе всех участников – и судьбе самого горе-колдуна в первую очередь.

В сериале есть еще один персонаж, которому снятся сны и который постоянно попадает в мистические переплеты – майор Бригз. Как и агент Купер, он видит сон про Вигвам, но про совсем другой, про Белый – огромный белоснежный дворец, «дом», в который полковник наконец вернулся, и сына, который стучится в его двери и обнимает отца. Как и агент Купер, Гарланд пропадает физически, переходя из нашего мира куда-то – но куда? Это так и остается большой загадкой, хотя можно предположить, что путешествует он, опять же, в Белый Вигвам, ведь возвращается он невредимым и даже более сильным и собранным, чем когда пропал.

Однако и он, в конце концов, оказывается в совершенно сумасшедшем состоянии, бредящим о короле Румынии, еле спасшимся от Уиндома Эрла беглецом…

Каждый, кто коснулся логики Черного Вигвама, «зла в этих лесах» – проклят, даже если он просто мирно выращивает орхидеи и не выходит из дома. Противопоставленные Черному Вигваму силы рано или поздно истощаются, извращаются, обманываются или попросту не справляются.

Неизвестно, был ли хоть кто-то, кто побеждал эти темные силы – ведь до сих пор агенты ФБР превращаются в черных магов или скрываются бесследно в темноте, а посвященные читален и белых снов постоянно рискуют, оступившись, оказаться на самом дне, в безнадежном плену у своего врага.

Очень большое и интересное место

«Нам кажется, что с возрастом мы начинаем понимать закономерности, но в действительности мы только утрачиваем воображение. Ребенком я воспринимал мир как волшебство».

Дэвид Линч

При всей своей иррациональности, сериал «Твин Пикс» утверждает, что чудеса и ужасы – не сказки и мифы из древних легенд, а непосредственная данность мелких городков и Федеральных Агентств, что сон – единственная реальность, в котором мы снимся обитателям Черных и Белых Вигвамов, а те снятся нам.

Карликовые красные божки пляшут, пируя болью и страданием, одержимые демонами насилуют и убивают, маги прорицают, ангелы и покровители подсказывают верный путь – это мир, в котором не умер миф. В нем могут являться ангелы, но молиться лучше спецагентам-чародеям; тут людям могут являться и демоны – но убивать они могут только человеческими руками.

Приходит время смелым и светлым (таким, как спецагент ФБР Дейл Купер), как и тысячи лет назад, вступать в схватку с тьмой, становясь при содействии светлых сил пророками и магами.

Невозможное, нежданное чудо «Твин Пикса» – позади, оно осталось в далеком прошлом, Лору Палмер убил ее отец, а отважный Дейл превратился в одержимого.

Невозможное, нежданное чудо «Твин Пикса» – впереди, оно грядет в самом ближайшем будущем, потому что подошло время обещанного, а время Вигвама истекло.

Огонь, иди со мной.