Книга Чёрного Солнца: работа

От Редакции. «Великая работа» – очень расхожее и размытое оккультное понятие. Кто-то понимает под ним установление всечеловеческого братства посредством духовной работы, кто-то – своё собственное личное и специфическое зловещее обожение, кто-то стремится её посредством вывести человечество на новый виток развития – в Небесный Иерусалим ли, в реальность ли кошмаров, где выживут и обновятся только самые породистые… Все эти представления не новы, и жаль только, что никому из использующих эти слова не хватает то ли смелости, то ли трезвомыслия, чтобы обозначить свою деятельность как-то оригинально – звучит-то всё это так, будто каждый себя считает единственно правым, а своё представление о Работе – единственно верным; и звучало бы даже стояще, если бы пресловутое словосочетание не сливало бы отдельные подтверждённые трудом, поиском и заработанной силой голоса в абсолютно неразличимый сумбурный хор.

«Liber Nigri Solis» тоже использует словосочетание «Великая работа», но специфически – всё чаще опуская эпитет «Великая» и оставляя просто «Работа», перенося акцент таким образом с пустопорожнего уже пафоса на сам процесс. «Все явленные формы временны» – идея из самого ядра черносолнечного учения, а потому Работа понимается как вынужденная активность в переменчивом временном потоке, где сознание постоянно ищет и находит свои новые тела.

В конце концов, сколь бы размашиста и удивительна ни была космология, сколь бы ни были увлекательны мистерии и таинства, суть любого учения выживает не в них, а в практике его приверженцев. В этом ценность следующей главы «Liber Nigri Solis» «Работа»: она – о том, что достойно и что недостойно назваться работой оккультиста. Не культивирование сиддх и магических сил, не воплощение божественных реалий, но обретение суверенности и преображение непреклонного императива выживания в вечное сознание, не зависящее от жизни, выполняющее Работу ежедневную, почти бытовую – и одновременно позволяющую погрузиться в колдовство непрерывного бунта и прикоснуться к истинной Суверенности.

fr.Chmn

Оккультный поход подразумевает наличие какой-то цели. Оккультист (или оккультистка) может не знать, что это за цель, а может и знать или только думать, что знает, но всё же вести поиск. Каждому доведётся повстречать тех, кто будет проповедовать банальности, вроде той, что путь является целью, а путешествие – пунктом назначения. Большинство из них так никуда и не добрались. Остальные либо не понимают, что их откровения только напускают туман, либо же им до этого нет никакого дела. У тех, кто куда-то продвинулся всегда есть свои цели, раз уж они продолжают движение. Те, кто продвинулся достаточно далеко, действительно могут обнаружить, что поиск стал самодостаточным, или понять, что каждая новая находка пробуждает желание найти ещё больше. Одновременно оккультисту откроется, что этот процесс по сути своей не отличается от того, что делает человек, оттачивающий навык, играющий в игру или соблазняющий кого-то. Что же в таком случае делает, если вообще делает, стремление к оккультному таким особенным, таким соблазнительным и, иногда, таким зловещим на вид?

«Оккультизм» – это всеобъемлющий Weltan­schau­ung, и потому отличается от прочих устремлений, которые могут быть «отодвинуты на второй план» между фоном и авансценой жизни. Оккультист, стремясь увидеть всю картину целиком, желает выйти за её пределы, пускай даже это значит лишь вступить в новые отношения с тем окружением, которое он иначе просто покинул бы. Таким образом, от оккультиста сокрыты не только некоторые аспекты полной картины, но и непосредственно факт её лицезрения – в том числе потому, что в ней должен учитываться сам оккультист. Существует полярная двойственность между двумя этими контекстами, каждый из которых равно реален. Один относится к очевидно субъективному опыту оккультиста, и всё же представляется объективным миром. Второй – объективная реальность стороннего наблюдателя, постигаемая субъективно. Этого достаточно для того, чтобы позволить проявиться биполярному когнитивному процессу, соответствующему сознанию. Выворачивание сознания таким образом, что оно осознает само себя, требует способности провоцировать и выдерживать коренной переворот не только ценностей, но и базовых привычек восприятия, прочно укоренившихся в целях биологического выживания, и связанных с возникновением сознания как такового.

«Великая работа» даёт возможность преобразовать этот непреклонный императив выживания в вечное сознание, от жизни не зависящее. Отрицать такую возможность, не опираясь на мораль в том или ином виде, можно только с теоретических позиций материализма. Но такой подход не достигнет цели, так как полагается на способность постичь собственную противоположность, что эмпирически демонстрирует приоритет и необходимость реального существования «концепций». Наглядным примером для материалистического суждения такого рода могут послужить логичные, но очевидно ложные утверждения о том, что либо люди неразумны в силу того, что являются животными, а разум не нужен для объяснения поведения животных, либо люди не могут считаться животными, так как обладают разумом, а потому их поведение не может быть выведено из животного. То, что подобные рассуждения представляются абсурдными для людей, применяющих их интроспективно, но могут показаться резонными, будучи применёнными вовне к космосу в целом, указывает на интересную несбалансированность во многих психе. Никто не полагает всерьёз, что люди не могут обладать разумом, лишь потому, что не существует такой вещи, как «мысль». Но в то же время предполагается, что дар разумности может зависеть от субстанции, которая никоим образом не обнаруживается в качестве одной из его составляющих. Эти рассуждения относятся к «чёрному солнцу» в том смысле, что концепцию «духовного» или «незримого» солнца, представляющего оккультный источник «сокрытого света», можно обозначить как «материализм наизнанку» – первичным в нём полагается нечто созидающее, нечто вроде “духовной” субстанции, но отличное от материи. Это попросту материализм более высокого порядка. «Чёрное солнце» не может быть сведено к привычной материи, но и не представляет собой её призрачную противоположность. Это скорее инвертированное дополнение к материи с теми же функциями, что у сознания. Оно перемещается к центру непрямо, в большей мере инволюционно, чем эволюционно, его проявление запускает обратную спираль атавистического возрождения, навечно изменяя носителей Чёрного Света, излучаемого им с каждым неизбежным возвращением. Оно выражает себя через кровь, а жизнь – его носитель.

 

Неустанное очищение и усиление организма с помощью всё увеличивающейся концентрации Чёрного Света рано или поздно вызывает преображение в абсолютно новую форму жизни. «В эонах странных даже смерть сама умрёт» и абсолютная, взрывная эволюция конфигураций сознания, способных «переживать» уничтожение своих носителей и форм, отмечает инвертированную трансцендентность – «инцендентность» – сознания. Эта инверсия не имеет ничего общего с бесплотным и бескровным эскапизмом, зачастую характеризующим так называемый духовный Поход. Осознав, что любая кажущаяся дуальность представляет собой просто два полюса, сознание, у которого нет противоположности, становится свободным выбрать либо исчезновение в пустоте, либо бесконечную реификацию себя во всё усложняющихся формах. То, что сознание обычно не может поддерживать свою непрерывность в одной форме, должно быть очевидно любому, кто об этом задумается, и в этом содержатся ключи к природе смерти. В конце концов, бессмертные, существующие за границами жизни и смерти, боги Хема обладали множеством душ Ах, Ба и Ка.

Те, в ком Чёрный Свет стал самоподдерживающимся, могут считаться хранителями Чёрного Пламени. Для того, в ком оно возгорелось, забота о нём и подпитка становятся основной частью Работы. В итоге оно очищает своего хранителя до такой степени, что оставшееся от него или неё идентифицируется с Пламенем в той же мере, что и с бывшим «я». Именно тогда может начаться преобразование индивидуального сознания в Чёрное Солнце. Этот процесс являет собой живой миф, абсолютно несхожий с криптодуалистическим «путешествием героя», столь любимым классическим «мономифом», но также у него мало общего с невротичной, извращённой одержимостью «антигероем» субкультурного бунта. В отличие от «мистического Похода», он не фокусируется исключительно на пермутациях и совершенствовании субъективной осознанности и очевидно индивидуального сознания. Преданность, которую он может в себя включать, родственна скорее преданности художника его работе, чем его Музе, даже если этой Музой был он сам. Его фанатизм очень похож на фанатичную преданность “чему-то”, за тем лишь исключением, что Работа не знает ничего другого, кроме себя самой. Если бы существовала религия без веры или идиосинкразическая наука, то это и была бы Работа. Эссенциалистский, трансценденталистский мистицизм оккультизма преследует «цель религии» «научным методом». Материалистические догмы, зачастую сковывающие интеллектуальный мир, практикуют «религиозные методы» в своих характерных научных целях. Непосредственная и имманентная Работа стремится к магии средствами искусства. Те, кто завершают её, кто приходит к воплощению всей полноты магического искусства, продолжают совершенствовать себя, устремляясь к «единому искусству» методами, которые они усвоили и неустанно культивировали – возможно, в течение эонов. Но такой процесс не мог бы стать предметом или содержанием письменного произведения искусства, и лишь те, кто уже достаточно очищен для его восприятия, могут понять, что он является его Сутью.

Целью магии, неявно иллюстрируемой разнообразными достижениями Великой Работы и «Королевского Искусства», не является некая обобщённая оккультная сила – она скорее её сиддховый побочный эффект. Не является целью и одно только мастерство в особых оккультных науках, происходящее от них. Скорее, под целью стоит понимать установление индивидуального сознания, способного к полному пониманию всего остального как отдельного от себя и беспрепятственно с ним взаимодействующего. Последняя характеристика позволяет отличить истинных магов от всё более распространённых мистиков «Пути Левой Руки», формирующих особый вид детрита в постмодерновом эоне. Разумно отвергая крипторелигиозный и псевдонабожный релятивизм, который даже пьяный бред стремится обратить в пригодную к потреблению истину, эти криптотрансценденталисты взамен идолизируют абстракцию самих себя в эскапистской пародии на наше «вхождение». Этот плачевный процесс унижает честный солипсизм и приводит к фиксации понимания, значительно сокращая возможности, силу и потенциал. Он формирует Чёрных Братьев, боящихся или уже неспособных покинуть свои Башни Молчания, чтобы силы Жизни не поглотили их. Эти второсортные вампиры могут лишь паразитировать на крови и надеяться на милосердие вульгарного солнца, их несмерть или нежизнь ещё не способна поглотить оба полюса силы. Они влачат существование бледными тенями этого самого обманчивого и жестокого дуализма между магическим сознанием и его профанным отражением. Ирония того факта, что священники-дуалисты взяли себе имена Магов, продолжает вершить своё извращённое возмездие над миром, слишком прагматичным, чтобы поверить этой невероятной Лжи.

Всё более свободное взаимодействие очищенной сингулярности с её контекстом и окружением составляют основное содержание Работы. Это обжигающее ядро перестраивает себя во всех возможных конфигурациях опыта до тех пор, пока не будет достигнута полнота – чёрный катаризм, совмещающий самодемонизацию и самодьяволизацию – одновременное принесение в жертву, поглощение, разрушение и замещение Демиурга. Люцифер пал, восстаёт Сатана – принц вернулся.

Великая Работа как «антимиф» в его исключительном буквализме освобождает мага от оков архетипов, которые он проработал, перекомпоновал и перестроил в соответствии со своей суверенной волей. Это не воплощение божественных реалий, беспрестанно проецирующих себя на экран Майи, не хоровод противоположностей, ублажающих друг друга в бесконечных масках тел, что одновременно являются их эманациями, аватарами и почитателями. Это ниспровержение и абсолютная революция против слепого, бессмысленного и бесцельного экстатического напряжения в пользу индивидуальной воли. Суверен – тот, кто пишет собственный миф, играет самостоятельно выбранные роли, а всё прочее оставляет другим.

Ничего не символизируя, не существуя ни ради чего, без всякой цели, кроме вечных возвышения и услаждения себя – становится Единственным и Неповторимым.

Это не значит, что достижение суверенности является чем-то героическим, но скорее, что суверен не только обладает достаточной силой, но и достиг божественного авторитета, позволяющего различать и определять, что является героическим – и что будет известно как героическое. «Окончательным затмением» Суверенной Сингулярности становится распространение Её в виде бесчисленных, но одинаково отчётливых, сингулярностей с их собственными вечными именами, формами и функциями. Также как Чёрное Солнце являет себя в затмениях вульгарного солнца или других мощных затемнениях, известных оккультной астрологии, так и Суверенная Сингулярность узнаётся по неповиновению, присущему тем, кто позволяет себе колдовство непрерывного бунта: изменникам Природы, еретикам Науки, поругателям Религии, трансгрессорам Мифа, разоблачителям Мистерий, завоевателям Искусства, возносящим Я, восславляющим Сознание, олицетворениям Победы, воплощениям Триумфа.

Озаряющий Гнозис Чёрного Солнца

В Центре Мира горит Чёрное Солнце, испускающее двенадцать Лучей Силы. Каждый образует Изломанный Путь Сияющей Тьмы сквозь двойные ворота, открывающиеся к Девяти Порогам, которые, будучи геометрически упорядочены, образуют Девять Углов оккультного знания. Открыв даже одни из Девяти Адских Врат, порталов в инфернальное царство вечного противостояния, посвящённый получает доступ к переполненному Гиннунгагапу, чья бесконечная «концепция промежуточности» порождает первичную тайную силу всего колдовства. Внутри этой яркой бездны ждут Девять Врат самого Чёрного Солнца, каждые из которых предлагают прямой гнозис, непосредственный и имманентный, источника всей магии. Путь к Чёрному Солнцу образует единственную тропу описанной выше инценденции, коллапса в абсолютную сингулярность. Из него взрывообразно образуются бесчисленные пути отхождения в материю, мгновенная эманация плотской силы. Из этой точки, всеобщего центра и источника, озарённый может продолжить путь сквозь все Девять Миров и их тени, стремясь постичь двадцать четыре пути, образованных светлыми и тёмными ответвлениями Лучей Силы. В конечном счёте адепт стремится овладеть и миром, и этим более грозным и благородным противником – Собой.