«Вечное растворение: разговоры с Coil»: не зная, что есть и что не есть знание, я и не знал

От Редакции.  20 лет назад умер Джон Бэланс. 20 лет — ощутимый срок: для большей части читателей Coil — это такая славная, таинственная история, но однозначно прошлая. Состоявшиеся, известные музыканты/оккультурщики. В лучшем случае кто-то из нас успел попасть на последнее выступление Coil в России аж в 2002 году. Но в основном Coil — это аудиозаписи, артефакты, даже пластинки, выпущенные, послушанные, пощупанные уже после смерти авторов.

Но когда-то и Бэлансу было всего 22 года, он только-только откололся от Psychic TV и вместе с ближайшим кругом сподвижников искал возможности сделать так, чтобы Coil случился. Переведенное сегодня интервью Бэланса Джону Хиршхорн-Смиту из книги «Everything Keeps Dissolving» как раз об этом периоде: в отличие от прошлого гораздо менее про раскол, а в основном — про перфомансы в Air Gallery и Brixton Ritzy.

Оба перфоманса малоизвестны и редко поминаются в контексте групп, хотя проясняют кое-что во вкусах Бэланса и том, что на него повлияло. Там еще скорее Джеф, чем Джон, но уже «устраивающий контратаку публике» — измазывающийся нечистотами, ставящийся в вену неизвестными веществами и бьющийся на сцене в припадке. Жаль, конечно, что до позднего периода творчества таких выходов в свет не было.

fr.Chmn

 

С панк-музыкой я познакомился в 14 лет, в 1976 году, хотя это было непросто: воспитывали меня в районе Лондона, где жил в основном средний класс. Да и музыка такая меня не очень интересовала, но я чувствовал себя крайне отчужденно, и ее контркультурный настрой вызывал у меня самый живой отклик.

Вскоре, благодаря фэнзинам, Джону Пилу и различным «просветительским» статьям я узнал о The Human League, Virgin Prunes и Throbbing Gristle.

В 1980-м году я переехал в Ньюкасл и открыл для себя Metgumbnerbone, The New Blockaders, Zoviet France и (тогда еще мне совершенно незнакомого) Дэвида Тибета… И все они жили в десяти минутах пешком от меня. Бросив университет, я стал полноправным членом этой кровосмесительной тусовки, в которой, казалось, «свой особый проект» был у каждого. Тут я посадил семечко «Interchange», и в этом благодатном климате оно быстро проросло.

Первые выпуски я полностью напечатал сам, рассылая их по почте. Для первого номера я взял длинное интервью у Nurse With Wound и напечатал 230 экземпляров! Невероятно, но, хотя выглядел и читался журнал из рук вон плохо, разошелся он сразу же. Я получил множество благодарственных писем, чем вдохновился на второй выпуск.

Я получал рассылку Industrial Records, и, когда Throbbing Gristle распались, тут же присоединился к Thee Temple Ov Psychick Youth. Джеф Раштон был моим «корреспондентом» в штаб-квартире TOPY (хотя, кажется, мы переписывались еще со времен «Stabmental»), и я решил, что Coil, безусловно, более интересный проект. Естественно я захотел осветить их в «Interchange».

Я подбил статью частично из нашей переписки, а частично из интервью, взятого в доме Coil в Чизвике, непомерной викторианской громадине. У Джона тогда умерла змея, и нам пришлось отложить интервью на день. А само интервью я брал с пола почти пустой свободной комнаты, где мы болтали несколько часов за чаем и печеньем. Кроме Бэланса я там больше никого не видел, разве что Слизи высунул голову из-за двери и поздоровался.

Это была наша единственная встреча, и Джон показался мне мягким, застенчивым и сдержанным человеком. У меня возникло ощущение, что Coil был в большей степени его проектом, но беседовали мы в основном об искусстве и художниках в целом. Перед моим отъездом Джон любезно предоставил несколько выпусков «Stabmental» для моей коллекции, и потом мы поддерживали связь несколько лет.

В конце концов я отошел от музыкальной сцены, и наш контакт прервался. Иногда я сожалею об этом: время от времени его имя всплывает в контексте других моих интересов.

(Примечание: все выпуски Interchange доступны бесплатно на сайте Side Real Press).

Не зная, что есть и что не есть знание, я и не знал.
Хассан ибн Саббах

 

Coil — это мультисенсорный проект, организованный вокруг участника Psychic TV Джефа Раштона.

Очевидно, что Coil и Psychic TV во многом похожи, особенно в ментальном и физическом стремлении к мультимедийности. Экстремальностью своих образов они очевидно напоминают [Германа] Нича — и визуально, и идеологически. Сравните:

…переоткрытие опьяненного поиском бытия эго… катарсис страха и сострадания, непосредственно сталкивающийся с бессознательным и реальностью. [1]

COIL. Дерзнувшие мечтать, создавать и убивать. Целое движется, но каждая часть пребывает в покое. Наша рациональность иррациональна. Галлюцинации – это истина, которой выторчены наши могилы. Coil – это побуждение. Желание и созидание. Со сброшенных нами шкур осыпаются мёртвые буквы. Каббала и хаос. Танатос и Телема. Архангелы и антихристы. Открытие и закрытие. Истина и намерение. Ловушки и дезориентация. [2]

Сама собой напрашивается и параллель с Throbbing Gristle.

В плане состава Coil очень текуч, а выступления группы очень свободны и открыты импровизации. Джеф работает с теми, кто заинтересовался проектом или теми, кому, как ему кажется, есть что добавить.

Джон Бэланс: Как Coil мы выступали дважды. Оба раза идею перфоманса мы интерпретировали с учетом того, где и перед кем выступаем.

Джон Хиршхорн-Смит: Откуда взялись эти перфомансы?

ДБ: Нас просто пригласили их устроить. Все как-то само собой произошло. Вот я работал над проектом Psychic Television, и вдруг понял, что время подходит. И когда оно наступило — я уже работал над собственным проектом, и меня позвали вместе с Coil что-то устроить…

…Одно из выступлений состоялось в Air Gallery. Там уже выступали мои знакомые, так что я знал, какая там будет публика. И потому наш перфоманс сразу был контратакой на них. Назывался «How to destroy angels», мы работали над ним с Марком Алмондом и еще одним человеком по имени Джон Гослинг. Эта работа была одновременно исследованием человеческой деградации, личных отношений и пародией на современное искусство. Марку это понравилось, он интересуется темой отношений — и еще хотел попробовать что-то отличное от Marc And The Mambas и того, чем он занимался до Soft Cell.

На Марке был вокал, а мы с Джоном предавались деградации. Мы разделись догола, покрасили себя, срали на пол, унижали свои тела. Мы творили экстрим — такой, чтобы даже пришедшим за экстримом тошно стало. Кажется, Марк такого не ожидал. Пришедшие люди ходили вокруг нас, жаловались на запах и все такое…

ДХ-С: Похожее делал Z’ev. Несколько лет назад он играл в Лондоне металлическими палками на необработанных металлических листах. И публика не знала, как реагировать, хотя видела уже и Throbbing Gristle, и Cabaret Voltaire, понимала «авангард»/«индастриал» и т.д.

ДБ: Забавно, что ты его упомянул, мы работаем в схожем ключе. Z’ev интересуется распадом языка и использует Алхимию и Каббалу — он еврей, поэтому у него получается вполне естественно… Coil и Z’ev интересуются конструктивизмом (но не тем, что у Гленна Майкла Уоллиса!), [3] структурализмом и поиском скрытого смысла вещей. Throbbing Gristle были хаотичны, но за хаосом скрывалась структура, структура, составленная из хаоса — найди структуру и используй ее…

Coil — архангелы Хаоса. Существования цена – вечная война. Cила спит, скрытая в осевшей гуще условностей. Сны уводят нас вглубь, за грань, в Бред. РАСКОВАНОСТЬ. За пределами навязанных и фальшивых аксиом. Перестройка на НАШ лад.

Другой перфоманс состоялся в Brixton Ritzy. Он был основан на идее небытия Вселенной. Звучит претенциозно, но в его основе лежит идея о том, что вместо того, чтобы в центре Вселенной было что-то невероятно интересное, на самом деле там вообще ничего нет. Конечное состояние —небытие, в магических терминах это абсолютное просветление. Пересечение Бездны.

Очень важны были запахи. В Ritzy очень высокая сцена, которая, как мне показалось, немного напоминала иконостас. Поэтому я использовал ладан, мне хотелось получить возвышенную атмосферу церкви.

Еще у нас были поломанные стробоскопы, работавшие как попало. И я обнаружил, что стоило мне уйти со сцены к микшерному пульту, и вернуться становилось очень тяжело. Сцена будто то поднималась, то опускалась, звуки сверчков были настолько громкими, насколько мы могли их сделать… но на самом деле ничего не происходило — ведь я создавал атмосферу неудовлетворенности… подвешенной тревоги.

Так много всего и сразу. Потому-то я и выбрал название Coil. Оно олицетворяет так много вещей:

COIL – это скрытая вселенная. Шифр. Ключ, для которого ВСЕГО не существует. НЕ-БЫТИЕ в тишине и тайне. Заклинание. Спираль. Змей SHt кружит по женскому циклу. [4] Смерч-вихрь. Двойная спираль.  ДНК. Электричество и элементали. Атональный шум и брутальная поэзия.

Под именем Coil мы выпустили несколько аудио-релизов. Наверное, эти наши выступления оказали на них влияние. Но записи сделаны как самостоятельные, их можно слушать, вообще не зная о перфомансах.

 

Джеф Раштон работает под именем Джон Баланс: «не для того, чтобы запутать, а чтобы различать проекты». Он тесно сотрудничает с группой Cultural Amnesia, чей материал доступен на немецком лейбле Datenverarbeitung, и с группой Дэвида Тибета Current 93, чей дебютный диск только что вышел на дочернем лейбле Les Disques Du Crépuscule. [5]

[1] «Nitsch — A Modern Ritual» Katie Tsiakma — Studio Int ’75

[2] Отрывок из Coil Manifesto.

[3] Ссылка на индустриальную группу Konstruktivits.

[4] «SHt» — оккультная формула, связанная с магической системой Алистера Кроули. Среди различных связей она отсылает к египетскому богу Сету и эквивалентна 31 в Таро.

[5] «Культурная Амнезия» — трио, возникшее в школе, в которой учился Бэланс. Он фактически стал их менеджером, организовывая контакты, участвуя в написании текстов, создавая обложки и промо-ролики, а также выпустив ряд их ранних работ. В 2000-х годах выходили различные сборники.

Interchange #2, 1984
John Hirschhorn-Smith