Странно знакомые дела

От редакции. Несколько дней назад мы наткнулись на рецензию Ибсората на четвертый сезон «Очень странные дела» в его канале TERMINAL ZONE — и, как часто бывает с его рецензиями, зачитались.

Статья полна спойлеров, так что перед прочтением лучше посмотреть сам сериал. Но если вам интересно, как 80‑е связаны с апокалипсисом, подростковым возрастом и болезнями роста, причем тут сатанизм, антикосмизм, лагерная Россия и Триумф Моли — обязательно прочтите.

fr.Chmn

К четвёртому сезону «Странных дел» стали ясные несколько моментов. Во-первых, это действительно очень сильное произведение искусства. И с точки зрения технической – от визуальной стороны и сценария до актёрской игры и саундтрека (Эди на крыше – я рыдал, конечно!) И, что важно, с точки зрения идейной. И тот эффект, который произвёл сериал в массовой культуре, совершенно оправдан. Во-вторых, пресловутая «стилистика 80‑х» это вовсе не попытки эксплуатировать волну ретромании и ностальгии, и тем более не постмодернистская забава с отсылками, так что многочисленную критику в духе «что не так со «Страным делами»» пора бы отставить.

Здесь есть интересный момент «исчезновения времени»: современные технологии действительно дают возможность в известном смысле жить в любой эпохе, хоть в предполагаемом будущем, хоть в (предполагаемом же) прошлом – как минимум в культурно-эстетическом плане. Неожиданная популярность Кейт Буш четверть века спустя – хорошая тому иллюстрация.

Но мне намного интереснее другой аспект. Дело в том, что 80‑е были в первую очередь апокалиптической эпохой и для условного Запада, и для жителей СССР. Это была эпоха и необычайных тревог, и надежд и предчувствий нового мира – в общем, то, что называется «эсхатологией». То, что оказывается апокалиптизмом на уровне социума, имеет аналогию в микрокосме отдельно взятой психики – это пресловутый «подростковый возраст», когда, что называется, весело и страшно, и неудобно тоже. Предвкушение Конца света – это своеобразная болезнь роста. Так что в этом смысле погружение истории взрослеющих ребят в антураж тех лет – прекрасный ход. Тут можно пойти в сторону «фрейдизма» и интерпретировать всю эту мистическую сторону как метафору взросления, это наверняка уже сделано (а также проведены аналогии с похожими историями вроде «Гарри Поттера» – но с ним я, увы, пока не ознакомился, посему оставлю это в стороне).

Но есть и более животрепещущий вариант. Дело в том, что и апокалиптизм 80‑х, и особенно пресловутые bad russians, стали сейчас, в этом конкретно году, актуальнее некуда. Собственно, мы (опять «смесь времён») в некотором смысле воспроизводим ту самую эпоху. И многое теперь выглядит просто пугающе знакомым.

Ну, в самом деле, главный антагонист сезона (и всего сериала) Генри Крил, ставший инфернальным монстром Векной, в детстве даже внешне похож на нынешнего «главного злодея»: такой же субтильный мальчик с понурыми глазами, не сумевший найти человеческий контакт и понимание с окружающими, и погрузившийся в пучину всепожирающего ресентимента. Ну а лагерная Россия выглядит здесь буквально как филиал Ада на Земле. Тут бы и уличить создателей сериала в следовании нынешним трендам, да только вот вся эта история сочинялась и снималась ещё до 24 февраля. На мой взгляд, тем не менее, параллели эти не случайны и поразмыслить о них плодотворно.

Сразу замечу, что Генри-Векна, конечно, прекрасно прописанный и сыгранный антагонист, сочетающий в себе образы известных инфернальных героев хоррор-франшиз 80‑х – в первую очередь, Фредди Крюгера, Пинхеда и Верзилы из «Фантазма». На фоне его сверхспособностей и своеобразной харизмы, конечно, наша реальная моль выглядит убого, как и на фоне Мистера Харта из берроузовского «Здесь Ах Пуч». Но, как ни странно, есть те, кто с этим бы, пожалуй, не согласился, и тут я сделаю нужное отступление.

Ещё до начала всего нынешнего безобразия, а уж с его началом и подавно, меня удивляло одно явление, наблюдаемое среди всяких «контркультурных» мутных пространств: а именно неожиданные симпатии к сталинизму, путинизму и «спецоперации» со стороны деятелей, вроде бы декларирующих свою ориентацию на всякий сатанизм, «антикосмизм» и прочие «драконианские ритуалы Клипот».

Первым был небезызвестный Варракс, который давно мутировал из русского wannabe-ЛаВея в «православного сатаниста»-сталиниста. Следом автор известного паблика «Колодец», умудряющийся сочетать фанатичный интерес к лавкрафтовской мифологии, клипотической тёмной магии и прочим инфернальным красотам со столь же фанатично-рашистским дискурсом. Наконец, «Опустошитель» Климов, чья страница с недавних пор превратилась в вестник Z‑пропаганды. Список можно продолжать. И я всё думал – но, чёрт возьми, КАК? Как сатанизм, экзистенциализм, контркультурные и оккультурные изыскания, вроде бы ориентированные на свободу, могут сочетаться с вот этим вот убожеством? А потом всё встало на свои места.

Дело в том, что движущей силой всех этих «духовных исканий» у означенных персонажей является вовсе не романтический или творческий импульс, и не стремление к свободе от косных ограничений, этот самый творческий порыв сдерживающих. Движущая сила здесь – как раз пресловутый ресентимент. Глубокая обида на мироустройство, не преодолённая и превратившаяся в каркас личности и идеологии. Вообще-то, если задуматься, то пресловутый «антикосмизм» и «антинатализм» едва ли не оказываются этакими разрастаниями ресентимента в духовную, религиозную сферу. Это, пожалуй, не всегда так – но, как видно, достаточно часто. Поэтому совершенно неудивительно, что люди, чьей эстетической и идеологической программой было подобное, сразу почувствовали родство с учинённым путинской РФ дебошем. Это примерно то же, что колумбайн и прочие массовые убийства, тот самый Триумф Моли.

Собственно, вот это мы и видим в новом сезоне «Странных дел». Мир Изнанки в сериале – это ведь буквально и есть мир Клипот, скорлупы мироздания, пространство неоформленных, феральных, хаотических энергий, нетронутое сознанием и цивилизацией – короче говоря, юнговское Бессознательное. И вышвырнутая туда личность, конечно, будет формировать из этого материала то, что ей ближе всего. Генри Крил — фигура, несомненно, «сатанинская» и выстроенный им мир «тени Хокинса» обладает известной инфернальной красотой в духе Бексинского. Только вот… Векна не мильтоновский Люцифер, а его мир – не Пандемониум, а Церковь Ресентимента, застрявшая в прошлом, замороженная во времени. Крил скорее тот дьявол, которого называли «обезьяна Бога».

Ресентиментарная психика целиком и полностью построена на эмоциональном отрицании ценностей мира, и ищет проблемы снаружи, а не внутри – и там же и пытается их исправить. А потому парадоксальным и закономерным образом воспроизводит структуру того, что отрицает, как «негативное пространство» полости в гипсе воспроизводит форму отливки – да ещё и в карикатурно-усиленном виде.

Ну, то есть: Векна в своих монологах в финале сезона долго распространяется насчёт лживости людей и того, что человеческий род – паразиты. А что у него взамен? Пауки, заразные сорняки, летучие мыши, и психологические манипуляции? Выдавливание глаз и ломание костей? Вот это вот – альтернатива «всемирному торговому центру» и «империи лжи»? И вместо того, чтобы обживать свою столь прекрасную Изнанку, ты лезешь в ненавистный мир, пытаясь исправить его? А зачем? Здесь аналогия с путинистским дискурсом оказывается уже совершенно точной. Впрочем, всю ответственность на главного антагониста взваливать, конечно, глупо – монстр стал таким тоже не от хорошей жизни, и при активнейшем содействии тех «представителей цивилизации», которые долгое время пытались использовать его в своих неприглядных целях. Тут тоже есть о чём поразмыслить.

Так что, конечно, создатели сериала не писали сценарий специально с оглядкой на ещё не произошедшие события: просто истории этой столько же лет, сколько человеческой цивилизации, и на сей счёт уже написано много великих произведений и сказано много умных мыслей. «Раб мечатает не о свободе, а о собственных рабах», «Отрицая зло, ты обрекаешь себя на встречу с ним в его самой отвратительной форме» и прочее.

Но я счастлив, что список этих великих произведений теперь пополнило ещё одно. Жду финальный сезон в далёком 2024 году (аж страшно – и весело – представить себе). Не подведите!