Темный властелин: Говард Лавкрафт, Кеннет Грант и традиция тифонианской магии (перевод главы I книги Питера Левенды)

От редакции. Публикуем перевод первой главы книги Питера Левенды «The Dark Lord: H. P. Love­craft, Ken­neth Grant, and the Typhon­ian Tra­di­tion in Mag­ic», выполненный Дмитрием Даммером.

О Левенде на русском языке написано крайне мало, а переведено – еще меньше. Если коротко, речь идет о плодовитом писателе-мистификаторе и конспирологе, известном также под именем Саймона (Simon) – практикующего оккультиста, стоящего за наиболее известной сегодня версией «Некрономикона» (якобы) Говарда Филипса Лавкрафта, напечатанного в 1977. Одна из наиболее известных литературных работ Левенды – трилогия «Sin­is­ter Forces» – раскрывает мрачно-оккультную и сатанинскую подоплеку политики США, начиная с деятельности первых поселенцев, ступивших на американский континент. Индейцы, мормоны, убийство Кеннеди, ЦРУ, Мэнсон, эзотерический гитлеризм, тайны Антарктиды – несмотря на избитость всех этих тем, книги Левенды выгодно отличаются от других подобных опусов взвешенностью подачи и отсутствием готовых ответов. К тому же, помимо собственно конспирологии, в трилогии присутствуют весьма интересные размышлении об эзотеризме, инициации, магии, в частности – интерпретациях наследия Алистера Кроули его последователями. Впрочем, имеет право на жизнь и мнение, что Левенда – это хитрый тролль, которого легко принять за этакого лавкрафтианского Серрано, а названия его книг придумывает генератор.

«The Dark Lord: H. P. Love­craft, Ken­neth Grant, and the Typhon­ian Tra­di­tion in Mag­ic» предваряет следующая аннотация:

«Одним из самых известных и малопонятных проявлений телемитской мысли были произведения Кеннета Гранта, британского оккультиста и секретаря Алистера Кроули, который обнаружил скрытые измерения и подтексты в исходных материалах Кроули, касающихся Эона Гора.

Использовав дополнительные тексты таких разнообразных авторов, как Г.Ф. Лавкрафт, Джек Парсонс, Остин Осман Спейр и Чарльз Стэнсфилд Джонс («Брат Ахад»), Грант создал систему магии, существенно отличную от системы классического ОТО: эта система включает элементы Тантры, Вуду и идеи, заимствованные из так называемого «Некрономикона». Всё это сплетается в темный клубок воли к власти и поисков просветления.

Эта книга исследует труды Кеннета Гранта, Г.Ф. Лавкрафта и «Некрономикон», раскрывая дальнейшие значения идей и концепций знаменитых деятелей Пути Левой Руки. Именно для телемитов, а также любителей Love­craft Mythos во всех их формах, и тех, кто находит ритуалы классической церемониальной магии недостаточными для Нового Эона предназначено это путешествие через миры религии, литературы и оккультизма. Питер Левенда приглашает своих читателей в мир глубоко увлекательных работ на тему магии и Зла, исследуя одно из самых малоизученных направлений в истории современного оккультизма: характер Тифонианского Потока и его связи с Телемой Алистера Кроули и «Некрономиконом» Лавкрафта»

(перевод: Slim­ka).

Чтобы немного прояснить контекст, в котором Левенда структурирует результаты своих изысканий, обратимся к истории пресловутого «Некрономикона» и месту, которое он занимает в оккультной мысли XX века. Столкнувшись в своих изысканиях с проблемой «невыразимого ужаса», разные оттенки которого были нужны ему для литературной работы, Говард Филипс Лавкрафт создал искусственный пантеон богов, придумал их пророка Аль-Хазреда и целую библиотеку вымышленных книг, наибольшую известность среди которых получил страшный, ужасающий «Некрономикон». Идея Лавкрафта пришлась по душе ряду писателей того времени, в особенности – Роберту Говарду, который подхватил и дополнил идею «Некрономикона». В дальнейшем образ «пошёл по рукам» и был дополнен целым рядом талантливых (и не очень) фантастов, которые привнесли в «Мифы Ктулху» и образ «Некрономикона» не только своих вымышленных богов, но и вполне реальные экзотические культы и практики (например, худу или сантерию). В 1970‑х годах в Америке, на волне роста популярности Викки (как это ни странно) и интереса к эзотерике и оккультизму, в том числе и к разным таинственным гримуарам, нашлось несколько человек, которые заработка и шутки ради решили издать якобы обнаруженный ими «настоящий» «Некрономикон». Собственно, увлечение Лавкрафтом в оккультных кругах возникло еще в 40‑е, когда начали появляться первые «некрономиконы», выдаваемые различными мистификаторами за подлинный, описанный в творчестве мэтра. Однако наибольшую известность получила та версия, которая была написана несколькими десятилетиями спустя под именем мага Саймона Питером Левендой, приятелем Германа Слэйтера, владельца культового книжного магазина Mag­ick­al Childe. Герман заказал и оплатил производство и издание книги. Работа по оформлению и дизайну легла на плечи Джима Вассермана из ОТО. Сигилами и иллюстрациями занимался парень по прозвищу Хем Сет Райзинг (как его звали на самом деле, неизвестно). Ответственным за печать стал Лэрри Барнс, воспользовавшийся производственными мощностями фабрики своего отца. Точное время подготовки книги неизвестно, но первый экземпляр появился на витрине магазина Слэйтера в 1977 году. Маг Саймон исчез в начале 1980‑х после того, как узнал, что ФБР установила за ним слежку. Говорят, что он уехал либо в Сингапур, либо в Гонконг и после этого (под этим именем) никто о нем не слышал. Герман Слэйтер умер в 1992 году. Лэрри Барнс заключил сделку со следствием (за хранение наркотиков) и скрылся в неизвестном направлении в рамках программы смены личности для защиты свидетелей. Что случилось с Вассерманом и Райзингом, доподлинно неизвестно.

В своем издании Вассерман и Левенда-Саймон не придумали всё с нуля, а скорее обобщили весь огромный (и на 90% вымышленный) пласт литературы, относящийся к идее «Некрономикона». Существуют версии, что по каким-то причинам они дополнили его несколькими десятками страниц классической европейской черной магии.

Впрочем, их труд особо серьезно никто не воспринимал до конца 90‑х годов, когда в мире начали появляться различные «Культы Древних Богов», объявившие Лавкрафта (и некоторых других авторов) пророком и начали активно «практиковать» то, что было описано в «Некрономиконе». Хотя сам «Некрономикон» не перестал быть от этого мифом, который, тем не менее, до сих пор остается крайне интересной концепцией с точки зрения мифопоэтики, психоанализа и конспирологии. О связи этого мифа с некоторыми изводами Телемы и пойдет речь в «The Dark Lord: H. P. Love­craft, Ken­neth Grant, and the Typhon­ian Tra­di­tion in Mag­ic».

The Dark Lord: H. P. Love­craft, Ken­neth Grant, and the Typhon­ian Tra­di­tion in Mag­ic

Глава первая: Странные времена

«Не мертво то, что в вечности пребудет, со смертью вечности и смерть умрет»

– Г.Ф.Лавкрафт.

«Гор это близнец, близнец в одном. Гор и Гарпократ едины, и также они едины с Сетом или Апофисом, убийцей Осириса. Порождены они победой над смертью, уничтожением самого ее принципа. Основание нового Эона, этот фундаментальный принцип, является Великой Работой, которую необходимо завершить в мире»

– Алистер Кроули.

«Не почитай Богом себя, ибо тем ты лишаешь почитания Богов вечно живущих – Эонов Бесчисленных Лет»

– Орден Золотой Зари, «Символизм Пропуска Кандидата».

Довольно странно начинать наш рассказ с идеи Эона, однако она важна для нас тем, что именно на ней покоится здание Телемы – учения о переходе человечества в новую фазу существования, следующий виток эволюции. Если новой религии Кроули что-то и предшествовало, то никаких указаний на подобную преемственность в его трудах мы не находим, кроме разве что из любопытства.

У Лавкрафта, современника Кроули, имелась своя идея Эона: он представляет собой неизмеримо огромный промежуток времени, и изучение его и существ, возникающих в нем, может запросто свести человека с ума, как и размышление над колоссальной протяженностью межзвездных пространств. Как и Кроули, Лавкрафт вводит мысль об Эонах, где «умирает сама смерть», где принцип смерти подвергается абсолютной деструкции. Если мы взглянем внимательнее на историю религий, то увидим, что тот же принцип «победы над смертью» составляет важнейшую, сущностную часть всех мировых религий в течение последних 5–6 тысяч лет, начиная с Древнего Египта. Однако в то время как Кроули относится к этой идее с надеждой, то Лавкрафт – с абсолютным ужасом, поскольку, если под силу чему-то преодолеть смерть, то преодолеть ее в перспективе могут и все: серийные убийцы, маньяки, диктаторы… все человекоподобные монстры, рожденные лихорадочным писательским воображением.

В связи со всем сказанным стало ясно, почему мы начали с идеи Эона. К ней по-разному относились последователи Кроули: то придерживаясь структуры Кроули, то строя собственные гипотезы. Сюда же относится и идея конца света – в календаре майа, пророчествах Нострадамуса, прочих видах хилиастических опасений – она напрямую сопряжена с концепцией Эона, Нового Века, как и и многие другие астрономические идеи.

Алистер Кроули (1875–1947) провозгласил себя Пророком Нового Века, Эона Гора, а новым Священным Писанием – Книгу Закона. Ее, полученную в течение трех дней апреля 1904 года в Каире, он же первый поначалу и отверг. Не в последнюю очередь потому, что язык ее местами откровенно груб и резок, особенно в отношении к мировым религиям и их основателям. Страстность, с которой подвергаются клевете и порицанию ислам, буддизм и христианство, весьма далека от того, чего мы ждем обычно от духовной литературы. Тут будет уместно и познавательно заметить, что, перечитав Ветхий Завет, мы обнаружим и здесь крайнюю непримиримость и агрессию Яхве по отношению к иным богам и религиям. В Откровении Иоанна Богослова мы снова увидим ту же страстную нетерпимость христианского и иудейского Бога к любым проявлениям нетрадиционной религиозной экспрессии. Вся история человечества за последние 2 тысячи лет явственно демонстрирует нам кровавые последствия религиозных расхождений – тысячи и тысячи жертв, мужчин, женщин и детей, павших под ударами стали, подкрепленной догматами. Так что в этом отношении Книга Закона не уникальна и по концентрации насилия ее вполне обоснованно можно соотнести с Ветхим и Новым Заветом и вообще с современной мировой религиозной ситуацией.

Структура Книги Закона троична и каждая глава посвящена одному египетскому божеству или богам, которое манифестирует себя путем речей, передаваемых через сверхчеловеческий разум или духовного посредника, называемого Айвассом, коего позднее Кроули провозгласил своим Святым Ангелом-Хранителем. Все происходящее тогда в Каире было серией записей в строго определенное время с 8 по 10 апреля того, что диктовал Айвасс, а Кроули прилежно записывал на манер автоматического письма. Записи начались с того, что Роуз Келли, первая жена Кроули, во время посещения музея в Булаке в период весеннего равноденствия, предупредила мужа о необходимости безотлагательно установить контакт c некой сущностью и обратила его внимание на стелу под номером 666, известную сейчас среди телемитов как «Стела Откровения». Это была погребальная табличка жреца бога Менту, звали его Анх-аф-ан-хонсу.

Каждое посещение Айвасса продолжалось ровно час с 12 до часу пополудни. (Возможно, что такому точному определению времени мы обязаны призывам муэдзина на молитву, которая начинается всегда в одно время. Живя в Каире, Кроули с женой слышали этот призыв ежедневно и, естественно, в дни посещения Айвасса тоже).

Кажется вполне естественным, что рукопись Книги носит четкий египетский оттенок, если не забывать, где она писалась. Также и предыдущий магический опыт Кроули, например, посвящение его в Орден Золотой Зари, отражается в терминах и общей философии текста. Попробуем же взглянуть внимательнее на египетскую составляющую текста в связи с уже упомянутой нами концепцией Эона.

Египетская Троица

Три главы манифестируют трех египетских божеств: Нуит, Хадита и Гора (Ра-Гор-Хута), что структурно четко ложится на египетские религиозные реалии. Подобные «троицы» богов были в Египте обычным делом, когда в различных местных пантеонах их составляли три верховных божества. Один из древнейших таких пантеонов состоял из Птаха, Сехмет и Нефертума, другой – из Амуна, Мут и Хонсу. Самым же известным был пантеон-троица: Осирис, Исида и Гор. Во всех случаях он представлен богом, богиней и богом-ребенком, другими словами, полноценной нуклеарной семьей, что, например, среди тантрических пантеонов Тибета и Индии большая редкость, и там основное внимание уделяется женскому и мужскому божествам, а это египетской традиции в целом не свойственно.

Троица Нуит, Хадит, Ра-Гор-Хут имеет определенные параллели в египетской мифологии. Нуит – это богиня звездного неба, мать Сета и Нефтиды, Хадит согласно Книге Закона и последующим текстам Кроули воплощает собой звезду или же солнечный диск (cолнце здесь вполне обоснованно приравнивается к звезде). Ра-Гор-Хут скорее похож на Гора – божественное порождение Исиды и Осириса – чем на возможный союз Нуит и малоизвестного Хадит (который сам по себе есть форма Гора). Осмелимся отметить оригинальность этой трактовки у Кроули и в Книге Закона.

Имя еще одного божества, упомянутого выше, Хонсу, носит сам Кроули как писец Айвасса, и полностью оно звучит как Анкх-аф-ан-Хонсу, то есть имя жреца бога Менту. Давайте проясним значение обоих слов. Анкх – египетский символ бессмертия и переводится он как «жизнь». В Египте он встречается повсеместно, и в гробницах и в храмах, как символ жизни после смерти. Фараоны, как и боги, всегда изображались держащими анкх, и иногда его называют также crux ansa­ta или «крест с ручкой».

Хонсу не столь часто звучит в текстах и относится оно к богу-ребенку, посвященному Луне. Стандартное его изображение – это мумия с локоном волос справа на голове, как было принято подстригать детей в древности, что является указанием на юность бога, более того, на его еще предподростковый возраст. Матерью его была Мут (не путайте с Маат), сотворившая сама себя богиня, чьими символами и одновременно спутниками служили гриф и лев и чье имя означало «мать». В Северном Египте ее отождествляли с Сехмет, богиней-львицей, а также кое-где с Баст, богиней-кошкой. Отцом Хонсу был Амун (иногда Амен или Амоун), таинственное самосотворенное божество, чьим внешним проявлением, как считалось, был Ра, откуда и происходит слияние имен Амон-Ра.

Хотя Хонсу почитался лунным богом-ребенком, он имел и некоторые воинственные черты как защитник царя, сокрушающий врагов его и приносящий их внутренности на пир царю. Эта странная мифологема породила удивительный эпитет Хонсу как «царственной плаценты», а позднее он и в самом деле стал ассоциироваться с деторождением (Сета же считали ответственным за аборты и детей мертворожденных).

Хонсу как царский защитник имеет много общего с Гором, мстящим за убийство своего отца Осириса. Хонсу изображается с головой сокола, в точности как и Гор, с лунным диском и месяцем над ней, что ясно разделяет их как божеств лунного и солнечного аспектов соответственно. Хонсу выглядит подчас несколько странно: на стене посвященного ему храма в Карнаке он похож на «змею с бычьей головой, оплодотворяющую космическое яйцо». Тождественность Хонсу и Космического Яйца позднее получит свое неожиданное продолжение в видении Яйца у Кроули в Работах Амалантры и в ритуалах Золотой Зари как «Синее Яйцо Гарпократа».

Однако для Книги Закона важна прежде всего персонификация Хонсу в образе ребенка, ведь он известен в египетской мифологии как «Лунное дитя», а это позднее станет названием одной из новелл Кроули. Тот же образ – бог-дитя – есть и Гарпократ, каким мы видим его на барельефах и статуях, а Гарпократ – это одна из форм Гора, и он упоминается несколько раз в тексте Книги Закона. Кроули как «жрец Хонсу» сознательно сближает бога-ребенка с воинственным божеством, защитником царя. В случае с Амоном, отцом Хонсу, мы имеем дело с архетипом «Тайного Бога», играющим значительную роль в работах Гранта, к которому мы время от времени обращаемся.

Первая глава Книги Закона представляет Нуит, богиню ночного неба, изображаемой часто ногами на запад, руками на восток, телом грациозно выгнутом, подобно арке над землей и усеянном звездами.

Вторая глава открывается словами Хадита, в египетской традиции именуемого Херу-Бехдети, а в греческой Хайдет. Бог мудрости, магии и письма Тот призвал Хадита к помощи Гору в известном сражении последнего с Сетом. Хадит манифестирует предельно сжатую световую точку, звезду на теле богини Нуит и одновременно он точка в центре круга – самой Нуит. В телемитской вселенной Нуит и Хадит представляют в разных формах бесконечное расширение и бесконечное сжатие соответственно.

Третья глава Книги Закона знакомит нас с образом Ра-Гор-Хута или в греческом варианте произношения Ра-Хорахти. Он соединяет в себе две разные идеи: Гора и Ра и переводится аналогично как «Ра, Гор на горизонте». Имя его означает, что в момент, когда солнце Ра, квинтэссенция солнечной энергии, находится в точке восхода или заката, оно именуется Гором. Гор – сын Осириса и Исиды, по одной из версий побеждающий Сета в битве, отомстивший* тому за убийство отца. Следовательно, можем мы сделать вывод, Гор сущностно связан с идеей отцовства и более того с самим Сетом, но крепчайшими узами не любви, но войны. Мысль о «союзе» Сета и Гора занимала Кроули и не раз давала о себе знать в его работах. Ра-Гор-Хут постоянно упоминается во всех трех главах Книги Закона и не будет большой ошибкой предположить, что именно он является ведущей фигурой всего текста.

По этой причине Гор, особенно в форме Ра-Гор-Хута, играющего в Телеме огромную роль, становится символом Нового Эона, сменяющего Эон Осириса. Текущий Эон, таким образом, предстает перед нами в более мистическом, таинственном аспекте и вызывает в памяти посредника между Кроули и богами Телемы: сущность, известную как Айваз или Айвасс.

Сам Кроули называл его Шайтан-Айвасс или Сет-Айвасс, связывая с «темной лошадкой» египетского пантеона Сетхом, богом «Зла» и ближневосточным божественным (или человеческим?) «Противником», Шайтаном, или, в более привычном нам звучании, «Сатаной» (почитаемом в своеобразной форме современными йезидами, но об этом позже). Идея Сета восходит к древней, еще додинастической форме египетской религии (3500–3000 до н.э.*), наделяющей его мощью владыки пустыни, бури и ярости. Значительно позднее, уже в эпоху историка Геродота (484–425 до н.э.*) греки полностью отождествили его со своим Тифоном (Именно поэтому Тифонианский Поток и носит такое название). Любопытно также отметить, что Сет, как считалось, обитает в созвездии Большой Медведицы и служит проводником душ мертвых в бессмертие, предоставляя им «лестницу в небо». Как и большинство египетских и не только божеств, Сет обладает двойной – благой и одновременно деструктивной природой – однако в массовом сознании негативный аспект возобладал. На правах заклятого врага Гора, божества однозначно светлого, Сет стал воплощением Вечного Зла и убийцей Осириса. Противоестественно уже само его рождение, ведь Сет выбрался из чрева матери своей Нюит, самостоятельно разодрав ее лоно. Понятно, что в таком воинственном и активном контексте он вполне может служить посвятительной силой.

Действительно, Сета в Новом Эоне можно назвать Великим Посвятителем человечества, однако этот тип инициации протекает насильственно и извне, в отличие от более мягкого, внутреннего посвящения Кроули в Ордене Золотой Зари. Мы сталкиваемся с тем же случаем жесткой инициации в психологических экспериментах международных спецслужб, феномене так называемого «Манчьжурского кандидата» времен войны в Корее и разработки методик контроля над разумом и поведением, способов раскрытия тайн человеческого сознания и использования невинных людей в качестве подопытных кроликов.

Перед нами выстраивается удивительный парадокс: Сет-Айвасс передает пророку Нового Эона Кроули текст Гора, своего заклятого врага. Кроули возвышает статус Сета по сравнению с египетским, считая его необходимым для наступления новой эры. Такой нетрадиционный взгляд на египетскую мифологию, четко разграничивающей Гора и Сета, следует считать «инициатическим», и если миф о Сете создан с клеветнической целью последователями Осириса и Гора, то что же есть правда? Что на самом деле представляет собой Сет и как связан он с Эоном Гора?

Когда к Кроули пришло более глубокое понимание Книги Закона, он провозгласил Айвасса своим Священным Ангелом-Хранителем, идея которого впервые была введена в магические практики Орденом Золотой Зари. САХ следует рассматривать как «высшее Я», апофеоз личной духовной идентичности, напротив, эго считается одним из многих проявлений Ангела. В случае с Кроули тот рассматривал Айвасса как шумерское божество, предшествующее египетскому Сету, служащего поздним воплощением оригинального шумерского архетипа.

Кроули вдобавок, слив воедино энергии Гора и Сета, сделал их ключевой движущей силой Нового Эона, что вполне согласовывалось с тенденциями египтологии той эпохи и присущим лично Кроули стремлением синтезировать идеи. Эта мысль не подтверждалась полевыми исследованиями, возникла она путем мистического прозрения на почве той неразвитой еще египтологии, когда реальные мифологические данные заменялись образами «божественных форм» трактуемых достаточно субъективно. Как мы видели ранее, Кроули соединил в одном причудливом концепте Сета, Айвасса и Шайтана, символизирующего уже не только его личного САХ, но и воплощение малоизвестной на тот момент (да и сейчас) шумерской цивилизации. Мы, следовательно, имеем некое шумерское божество, а также египетского Сета и семитского Шайтана, объединенных именем Айвасс или Айваз – бессмысленным с точки зрения шумерского языка – без малейшего учета религиозного или социального контекста. С точки зрения современных религиоведческих исследований и постмодернистской антропологии это сравнимо с катастрофой на скоростном шоссе – все свалено в кучу и преграждает путь движению.

Не лишним в данной связи будет напомнить, что ссылаться на Кроули как на сколько-нибудь серьезный египтологический источник бессмысленно, он служит скорее рупором и интерпретатором современных ему идей Гастона Масперо и в еще большей степени Джеральда Мэсси, чьи фантастические, граничащие с оккультными, трактовки мифов в штыки воспринимались ортодоксальными археологами, взамен пользуясь большим успехом у эзотериков. Его идеи до сих пор не потеряли своего влияния, несмотря на то, что они давно признаны в лучшем случае ошибочными, а в худшем попросту выдуманными.

Понимание мифов Кроули было таким же вольным и чрезвычайно согласовывалось с его собственной магической системой. Оккультизм девятнадцатого и начала двадцатого столетий во многом опирался на универсалистскую теорию «общих корней», в своей крайней форме постулировавшую существование в далеком прошлом так называемых Ур-культа и Ур-религии, базисных для всех последующих религиозных систем. В соответствии с этой теорией смело можно было объявить религии Шумера и Египта прародителями религий Китая, Индии и даже ацтеков и майа Латинской Америки. Символы, обнаруженные в далеких друг от друга уголках земного шара, к примеру Дракон, несли, как считалось, одну идею, независимо от того, было ли это изображение вырезано на каменном блоке в Англии или искусно выписано на фрагменте китайского фарфора. Эта идея – похожие изображения свидетельствуют в пользу одинаковых или схожих верований и культурных феноменов – нашла свое окончательное, доведенное до абсурда, воплощение в нацистском прочтении свастики: если она обнаружена по всему миру (невзирая опять же на разность культурных и социальных контекстов), то это говорит в пользу всемирной цивилизаторской роли арийской расы. Мы и сами не так давно сталкивались с заявлением, что «древние пришельцы занесли на эту планету жизнь и культуру», подарив несчастным глупым землянам науку, архитектуру и религию. Что любопытно, ту же идею разделял и Лавкрафт.

Во времена Кроули такой подход создавал богатую почву для спекуляций на древней истории. На данный момент универсалистская теория под влиянием франкфуртской школы и постмодернистского подхода с его упором на уникальность каждой культуры практически сошла на нет, хотя определенные элементы ее существуют до сих пор. Здесь важно, согласно расхожей поговорке, не выплеснуть с водой и ребенка, а именно: фундаментальные элементы человеческого бытия – рождение, смерть, сексуальность – сакрализованы во всех культурах, невзирая на типологические и социальные различия; эти аспекты правомерно интерпретировать как «универсальные», что необходимо для более полного понимания человека как феномена.

Таким образом, когда Кроули пишет – абсурдно, на первый взгляд – о тождестве Сета и Гора или приравнивает Сета Шайтану и Айвассу, он не обращается к идеям этих божеств в понимании ученых или их почитателей. Вместо этого он подчеркивает сходные, по его мнению, черты, превосходящие значимость исторического контекста. Это отнюдь не означает, что «египтология» Кроули нуждается в корректировке египтологией обычной, напротив, такой подход вкупе с полевыми исследованиями может обогатить данную науку новыми открытиями, внеся там, где нужно, необходимые поправки.

В защиту Кроули следует добавить еще вот что: на протяжении 3000–4000 лет истории египетской мифологии боги и богини не раз меняли свои атрибуты, характеристики, сферы управления и даже происхождение. Их священные места переносились и переименовывались, cтатуи сносили, когда на смену старым приходили новые божества, и иногда случалось так, что прежние боги смешивались с новыми, образуя оригинальные божественные формы. Я позволю себе допустить – возможно, легкомысленно – что Книгу Закона следует рассматривать в том числе как новое прочтение египетской религии, продолжающее процесс, начатый еще в додинастическую эпоху.

Следующий момент, который стоит принять во внимание и который часто игнорируется даже теми, кто, казалось бы, сведущ в теме: на магическую систему Кроули и сам образ его мышления наложило огромный отпечаток посвящение в Орден Золотой Зари и активное участие в орденских практиках. Следовательно, и образы Исиды, Гарпократа, Осириса, Нуит, Маат и других богов также нужно рассматривать сквозь призму и в рамках учения Золотой Зари, а определенные фразы в Книге Закона будут просто бессмысленны без учета этого влияния.

Для примера приведем первую главу, где читаем:

«Сократи все ритуалы, все испытания, все пароли и все знаки. С наступлением Равноденствия Богов Ра-Хор-Кхуит занимает свое место на Востоке, и пускай Асар пребывает с Иса, и вместе они одно. Но они не от меня. Пусть поклоняется Асар, терпит муки Иса; Гор в блеске тайного имени есть посвящающий Господь» (AL I:49).*

В своем «Новом Комментарии» на Книгу Закона Кроули буквально пишет: «В целом, это аллюзия на Ритуал Равноденствия Ордена Золотой Зари, когда офицер предыдущего полугодия, символизирующий Гора, сменяет уходящего Иерофанта, обозначающего Осириса».

Таким образом, замещение Гором Осириса, то есть Новым Эоном Старого, уже присутствовало в ритуалах Золотой Зари, однако суть этого понятна была только посвященным. В вышеупомянутом ритуале роль Гора выполнял офицер, известный как Иерей или «священник, жрец». Осирисом был Иерофант или «верховный жрец», и еще один офицер, Гегемон или «лидер», выполнял роль Богини Маат, почему все помещение, где происходило посвящение неофитов, и называлось Залом Маат (В стихе Книги Закона, процитированном выше, Асар это Осирис, а Иса, скорее всего, Исида или Иисус).

Отсюда мы делаем вывод, что Боги Книги Закона говорят с Кроули языком Золотой Зари (поскольку многие ритуалы без учета этого контекста покажутся бессмысленными). Боги используют инициацию Кроули как тоннель, посредством которого раскрывают смысл своих слов.

Логично из этого вытекает, что Телема, как и все базирующиеся на ее основе магические системы: A.A.6, Тифонианский Орден Гранта и другие – построены на символике Золотой Зари (OTO не поддерживал никакой связи с Золотой Зарей ни в смысле контактов его основателей с ними, ни принятия ритуальной структуры). Телема полноценно может быть понята только в рамках этой системы как (с исторической точки зрения) продолжение начатого Золотой Зарей в конце девятнадцатого века. Собственный Орден Кроули, A.A, в определенном смысле «улучшил», довел до совершенства оригинальную систему градусов Золотой Зари, добавив к ней три градуса, символизирующие три высшие сфиры на Древе Жизни, которые, по мнению посвященных Золотой Зари, недоступны пониманию и восприятию нормального человеческого существа. Кроули, по его словам, достиг каждой из этих степеней, реформировав затем систему градусов и ритуалы степеней в соответствии с учением Телемы, и добавил элементы азиатских мистических практик в курс обучения, включая хатха-йогу и буддийскую медитацию и терминологию.

Египетские эоны

Телема разрабатывалась как революционное духовное движение, базирующееся на научной основе. Она преодолела западные идеи духовности, морали и этики, заменив их близкими буддистскими концепциями. Смерть Эго, идея, очень характерная для буддизма, однако в то же время Кроули призывает снять «ограничение Разума Причиной». Согласно Кроули, как и некоторым формам дзен-буддизма, необходимо превзойти и веру и причинность с целью достижения высшего просветления. Парадоксально, но одновременно и вера и причинность являются инструментами мага-телемита.

Итак, зададимся странным вопросом: отличается ли система Кроули от буддизма?

Совпадения в первую очередь обнаруживаются в отношении к Эонам. В буддийской космологии существует понятие махакальпы, что делится на четыре кальпы или эона. Каждая кальпа насчитывает неисчислимое количество лет, миллионы и миллионы. Четыре основные кальпы это: Вивартакальпа (Эон, в котором происходит творение), Вивартастхайкальпа (Эон длительности эволюции) Самвартакальпа (Эон растворения) и финальная Самвартастхайкальпа (Эон длительности растворения). Они близки вышеописанной индуистской концепции юг и держатся на идее того, что творение начинается со своей идеальной точки и постепенно с течением времени ухудшается. Преднамеренности буддийской и индуистской модели Кроули также не избежал, характеризуя Эон Исиды как значительно более гармоничный, чем Эон Осириса, а Эон Гора как необходимое дополнение, достигающее своей кульминации в Эоне Маат, с которого все начнется сначала.

Тем не менее, в то время как Кроули практиковал индийскую и буддистскую формы медитации и соответствующие методы достижения измененных состояний сознания, наставляя своих учеников прилежно заниматься тем же, он отвергал многие доктрины буддизма, как и все прочие формы религиозности, на том основании, что его культ превзошел и вытеснил их все. Он никак не мог принять для себя фундаментальную истину буддизма, что бытие есть страдание, а страдание происходит от привязанности. Кроули страстно любил жизнь во всех ее проявлениях и не мог заставить себя отказаться от нее хоть в малом, поэтому он решил преодолеть привязанность другим путем: предаваясь всем возможным формам чувственности, он тем самым, насыщаясь, отбрасывал их. Подход Кроули к буддизму был, как это происходило ранее с другими формами духовности, религии и магии, сугубо прагматичен и механистичен. Все религии прошлого как «технологии одержимости» должны быть освоены, но верить в их доктрины при этом совершенно необязательно, поскольку они устарели и несут в себе опасность. Одна из известных поэтических строк Кроули гласит:

Увы, мы не верим ни в деву, ни в духа

Религия – цель наша, метод – наука.

Парадоксальным образом в работах Кроули часто встречаются азиатские термины и концепции, что доказывает их ценность для автора. Кроули говорит о самадхи, анатте, адвайте, чакрах, Кундалини, лингаме и йони, многих других индийских и буддийских понятиях. Он старается достичь самадхи, наказывая себя за привязанности. Все его духовные опыты и практики тщательным образом отражены в Исповеди Кроули, его дневниках, и можно в каком-то смысле простить его и одновременно восхититься тем упорством, с которым он, западный человек, стремится достичь совершенства в восточных мистических практиках. Однако если бы увлечения Кроули ограничивались бы медитациями в йога-студии где-нибудь на Манхэттене или курением гашиша в притонах Непала, будь он этаким прото-хиппи, предтечей Нового Века в поисках просветления – он был бы для нас пуст и неинтересен. Для Кроули все азиатские системы были в первую очередь именно этим: системами. Системами, которые работают. Методами, которые можно применить на практике. Не забудем, что при всей своей любви к азиатской культуре и образу мысли, начавшейся с дружбы с Аланом Беннеттом, бхикку Ананда Меттейя, одним из первых англичан, принесших буддизм в Соединенное Королевство – Кроули оставался западным человеком. Он не давал буддийских обетов, как делал это Беннетт, не работал под руководством гуру. Целью его было заставить обе эти системы мысли – западную и восточную, европейскую и азиатскую – работать на него, став элементами его собственной философии. Кроули сам собой воплотил сдвоенную мощь этих систем, слитые воедино пути к Богу. Создание такой «сизигии», пользуясь термином гностика Валентина, соединение противоположностей вообще типично для Кроули. Он настаивал даже, что Гор это на самом деле Ра-Гор-Хут и Гарпократ в одном образе, Мстящий Сын и Дитя Тишины соответственно – поскольку не мог (скорее, даже не хотел) посвятить себя одной сущности.

Эон Гора называется Эоном Ребенка, который впервые познает мир, пробует границы дозволенного, испытывает любое чувство во всей его полноте. Ребенок не верит: он еще не достиг той точки, где вера становится необходима как средство избежать столкновения с неприятной реальностью. У ребенка нет идеологии, ограничивающей его, заставляющей его предпочесть один путь другому. Кроули пишет об этом:

«Ребенок это символ не просто взросления, но абсолютной моральной независимости и невинности. Мы ожидаем, что Новый Эон освободит человечество от лживого альтруизма, одержимости страхом и сознания греха, от навязчивой необходимости цели собственного существования. Его невозможно будет заставить подчиняться нелепым правилам; человечество будет страдать от спазмов мимолетной страсти, будет чувствительно к боли и бессмысленному террору. Оно будет абсолютно беспомощным, неосознанным, жестоким, нежным и самолюбивым, безо всякой причинной связи интуитивно владеющим истиной».

Но прежде, чем мы займемся детальным изучением Эона Гора и Эона Маат брата Ахада, давайте четко определимся с тем, что такое эон как таковой.

В обычном значении это слово означает огромный период времени, точная длительность которого разнится от культуры к культуре. Происходит оно от греческого слова, означающего «жизнь», и концептуально связано с египетским понятием анкх.

В гностицизме – духовной традиции, владевшей умами многих оккультистов Европы и Америки девятнадцатого и начала двадцатого веков – слово «Эон» относилось к эманации или характеристике Бога. Гностические эоны включают в себя относящиеся ко времени понятия Архе («начала») и Проархе («до начала»). Термин «Эон» также можно использовать как обозначение полноты Божества, воспринятого как эманация.

Ближайшим по смыслу понятию Эона у Кроули было его понимание у гностиков-валентиниан, ранней (2 в. н.э) секты, считавшей, что эоны были созданы мужскими/женскими парами, так называемыми сизигиями, общим числом 30. Здесь важно представлять себе, что эти эоны были эманациями, содержавшими в себе божественное семя, тем, что позднее в иудейской мистике станет сфиротами Древа Жизни.

Эманации ограничены временем, и пока длился процесс истечения их из источника, Бог пребывал в молчании и творение еще не началось (В индуистской традиции есть похожий сюжет о Парвати. Пока она не соблазнила аскета Шиву, создание мира не началось. Бога, таким образом, призвали к творению).

Когда начались эманации, появилось и Время, что проясняет для нас связь между понятием Эона как «эманации» и Эоном «как периодом времени». Они связаны и одно предполагает другое. Идею эту мы находим в схеме Кроули «Эон Исиды-Эон Осириса-Эон Гора», когда эоны не просто отражают периоды времени, близкие к прецессии равноденствий, давшей нам текущую «Эру Водолея», но и персонифицируют их. В эти периоды правят определенные Бог или Боги или Эманация.

Согласно Валентину, творение началось благодаря эону Софии («мудрости»). София – женский по своей сути и самый юный из эонов. Она захотела познать Отца и поэтому отправилась на поиски Бога. Ее отчасти можно сопоставить с Шехиной иудеев: женской фигурой, отделенной от Источника творения, но затем воссоединяющейся с ним через мистический брак. В версии Валентина София была разделена: один ее аспект породил низшую реальность, физическое бытие, разделенное с Богом, а другой – ее подлинное я – остался в высших духовных сферах. Два этих аспекта были отделены друг от друга тем, что называлось «Пределом», барьером между полнотой Бога в Плероме и божественным творением в материальном мире. Этот барьер персонифицировался в образе Хороса, в нем некоторые ученые видят гностически понятого египетского Гора: того же Гора, что так часто упоминается в Книге Закона.

Текст 148 из Текстов Саркофагов повествует о рождении Гора. Разрешившись от бремени, Исида обращается к Гору с такими словами: «О сокол, о сын мой Гор, правь землей этой именем отца своего Осириса, ибо ты есть сокол, простирающий крылья свои над зубцами дворца Того-Чье-Имя-Сокрыто» (СT II,221 c‑e). Это и есть настоящее имя Гора, которым его именовали до рождения».

Что поражает в этом факте, так это то, что по рождении своем Гора называли «зубцами дворца», он, таким образом, возвышается на границе между небесным и земным мирами, тем самым гностическим Пределом. Вдобавок к этому дворец принадлежит Тому – Чье-Имя-Сокрыто, другими словами, Тайному Богу, Deus Abscon­di­tus или Амуну, одному из предметов исследования Гранта в рамках Тифонианского Потока. Этот предел можно описывать в терминах концепции предельности Виктора Тернера как барьер между двумя модусами или состояниями бытия – сакральным и профанным. В этом смысле Гор представляет собой пограничную фигуру, способную переходить из одного состояния в другое и обладающую свойством инициирования адепта.

Исида во многом напоминает нам огромное количество других богинь, беременеющих и рождающих необычным образом. Супруг Исиды Осирис был убит Сетом и согласно одной из версий мифа рассечен на четырнадцать частей. Исида, отправившись на поиски своего мужа, нашла все части, собрала их и чудесным образом зачала от умершего Гора. Мы помним, что Мария, мать Иисуса, считалась девственницей, и зачатие было «непорочным», партеногенетическим, если угодно. Сын ее также стал связующим звеном между человечеством и незримым Тайным Богом и был распят на кресте. Символом гностического Гора тоже был крест, астрономически обозначающий место встречи эклиптики и зодиака, а София в гностической Вселенной пыталась родить дитя партеногенетически, то есть не в результате совокупления.

В Индии – месте, которое равно интересует и Гранта и Кроули, мы находим еще один пример творения в результате аномального зачатия на примере соединения Шивы и Парвати. Шива описывается нам как аскет, проводящий все время на лоне природы погруженным в медитацию. Однажды супруга его Ума (иногда Парвати) соблазняет его и вовлекает в сексуальную связь. В силу необычайной выносливости Шивы пара совокупляется целое тысячелетие, до тех пор, пока остальным богам не надоедает это терпеть, и Шива, крайне раздраженный, в самый момент семяизвержения не отталкивает от себя Парвати. Она же берет его семя – или ртом или руками, в зависимости от версии текста, и оплодотворяет сама себя, зачиная все сущее. Звучит все очень похоже на египетский миф, только там Осирис был мертв, а Шива в момент зачатия жив-здоров. Обе богини, и Исида и Ума, порождают сыновей – мстителей: сын Умы Сканда возглавляет дэвов в битве с демоном Таракой.

По индийским представлениям, сейчас мы живем в юге Кали, начался этот период в 3102 году до Р.Х. и является последним из четырех юг: Сатья-юги, Двапара-юги, Трета-юги и Кали-юги. Божеством-управителем этой юги считается демон Кали (а не богиня Кали, как можно было бы подумать), символ вражды и раздора, чудовищное создание, часто изображенное с огромным мечом либо другим оружием.

Таким образом, даже в Индии эон сопоставляется со сверхъестественным существом, названия же остальных четырех юг можно примерно перевести как Истина (Сатья), Двойная (Двапара) и Тройная (Трета). Никакие божества с этими тремя югами специально не связаны, однако данные периоды времени отражают поступки различных божеств, упоминаемые в соответствующих индийских текстах, таких, как Махабхарата. В индийской системе хронологическая последовательность юг напрямую связана с качественной деградацией духа от идеального века Сатья-юги через промежуточные периоды Двапары и Треты до насквозь прогнившей Кали-юги, века, когда Господь Кришна полностью отошел от человечества. Мы видим здесь также параллели с вышеупомянутой буддийской системой кальп.

Ясно, что концепция эона у Кроули была оптимистичнее и проще, в ней не было характерного ощущения постепенной духовной деградации, как и моральных суждений, описывающих состояние той или иной эпохи, а только лишь то, что процессы, в каждом эоне происходящие, неизбежны. Хотя с одной стороны Эон Гора ассоциировался с воинственными образами, он одновременно символизировал расцвет индивидуальной свободы через отрицание идей греха и ограничения. От Эона к Эону раскрывались разные аспекты человеческого потенциала, что вело к итоговому совершенству. И в самом деле, способность совершенствоваться – ключевая для западной алхимии с ее процессами параллельной трансформации души и материи – важнейшее условие для процесса инициации, согласно Кроули. В Эоне Гора этой способностью обладает в потенциале не только горстка адептов, но и все человечество в целом. В этом смысле философия Телемы отличается от идей кальп и индуистских юг. Буддизм хотя и позволяет посвященным посредством особых техник достичь нирваны и выйти из круга перерождений, совершенно не предполагает, что все остальное человечество хочет – или может – сделать то же самое и не за две тысячи лет, а за миллионы и миллионы и с помощью боддхисаттв: людей, достигших предпоследней ступени духовного совершенства, но давших клятву оставаться в преддверии высщего блаженства до тех пор, пока все разумные существа не пройдут своим духовным путем, чему боддхисаттвы активно способствуют. Такой тип самопожертвования, видимо, Телемой отвергается как пережиток Старого Эона Осириса, в котором бог страданиями искупает вину всего человечества.

Схема Кроули отражает некоторые противоречивые антропологические теории того времени, одна из которых предполагает существование матриархального общества, предшествующего патриархальному. Эту идею с 20‑х годов прошлого века поддерживали такие авторы, как Мария Гимбутас, Роберт Грейвс и Маргарет Мюррей (последняя в своих сурово критикуемых, однако влиятельных работах о ведьмовских культах Европы Культ ведьм в Западной Европе и Рогатый бог), а ранее швейцарский антрополог Иоганн Якоб Бахофен в Мифе религии и материнском праве (1861). Поэтому и Кроули помещает матриархальный Эон Исиды перед патриархальным Эоном Осириса. Однако современные исследования доказывают, что подобной матриархально-патриархальной схемы в действительности никогда не существовало и это всего лишь египтологическая условность. В Книге Закона, впрочем, данная последовательность утверждается прямо.

Как уже отмечалось выше, Книга Закона во многом продуцирована инициатической системой Алистера Кроули, вдохновленной, в свою очередь, системой магии Золотой Зари. В этой системе одним из самых важных инициационных ритуалов был ритуал посвящения Неофита, в котором мы обнаруживаем черты всех последующих ритуалов. Маат здесь это The­maist (?) и, как и Гегемон – появляется первой. Здесь же мы видим первый проблеск того, что позднее повлечет за собой Равноденствие Богов и где берут свое начало Эоны Кроули.

Ритуалы Ордена Золотой Зари были опубликованы Фрэнсисом Израэлем Регарди (1907–1985), посвященным и личным секретарем Кроули в период 1928–1932 гг. и имевшим поэтому прекрасный угол для обзора процессов, протекавших в западном оккультизме той поры. Регарди вступил в Орден Stel­la Matuti­na (унаследовавший от Золотой Зари многие ритуалы) в 1934 году и в период с 1937–1940 гг.опубликовал описание их тайных ритуалов в четырехтомном издании, за что постоянно подвергался жесткой критике со стороны членов Ордена.

В ритуале Равноденствия, опубликованном Регарди, участвуют несколько офицеров, представляющих египетских богов, каждый из которых произносит пароль определенного сезона. Церемония основана на точке, когда день и ночь равны по продолжительности точке равноденствия – первом дне весны и первом дне осени, весеннем и осеннем равноденствии соответственно. Согласно тексту ритуала, Слово или пароль меняется одновременно с тем, как меняется Иерофант. Сама идея равноденствия богов с изменением стража и Слова очень характерна для Кроули и системы Телемы в целом.

Эпопея Книги Закона началась с посещения Кроули и его первой женой Роуз Келли Каира в марте 1904 года. В Царской Усыпальнице Великой Пирамиды 16 марта Кроули, чтобы развлечь супругу, материализовал сильфов – духов воздуха, но затем последовало необычайное – Роуз начала принимать космические послания, убедившие Алистера в том, что с ним желает выйти на контакт Гор, обращаясь к нему через Роуз – его первую Багряную Жену. Она именем Гора требовала от него «нарушить все законы » и помочь ей составить инвокацию Гора, что Кроули успешно и осуществил 20 марта, в весеннее равноденствие. Известный сейчас как Верховный Ритуал, открывающий Новый Эон, день, «когда мир был уничтожен огнем», «Равноденствие богов». То, что Роуз идентифицировала себя именно с образом Ра-Гор-Хута на Стеле Откровения под музейным номером 666, окончательно убедило Кроули в том, что ошибки быть не может. Хотя Книга Закона была получена несколько недель спустя, Кроули верил, что именно весеннее равноденствие следует считать точкой начала Нового Эона. Что интересно, в этот день, согласно вышеописанному ритуалу Золотой Зари, Гор одерживает верх над Осирисом и восседает на троне Осириса на востоке. В случае с Кроули то, что церемониально обыгрывалось в храме, произошло в реальности, и в этом контексте Книга Закона еще более наполняется смыслом.

Однако тут возникает несколько вопросов. Многие современные оккультисты и эзотерики верят, что в данный момент мы пребываем на пике новой фазы человеческого существования. От достаточно расплывчатой идеи Эры Водолея с ее всеобщим миром и гармонией до пророчеств Конца Света со столь же всеобщим уничтожением – и там и там недостает заинтересованности в личной судьбе индивида. Откровение Кроули – при всем том, что содержание его схоже и с ужасами Конца Света, войной и насилием, и с обновленческим посылом Эры Водолея – смещает акцент с общего уничтожения или общего же просветления на индивидуальную силу личности. Личностная идентичность и сохранение ее в Телеме считается очень важным. В конце концов, цитируя Книгу Закона: «Каждый мужчина и каждая женщина – звезда (AL I:3). Телемиты верят, что они способствуют созиданию и продвижению Нового Эона, что характеризует эту традицию в качестве сообщества магов, в отличие от видений на горе Синай или в пещере в Аравии. Все случилось в снятых ненадолго апартаментах в Каире, а явлено откровение было западному человеку – англичанину, отсюда в нем отсутствует специфический этнический контекст. Это не был ни Моисей среди евреев, ни Иисус среди евреев, ни Мохаммед среди арабов, ни даже Будда среди индусов или Лао-Цзы среди китайцев. Откровение пришло из ниоткуда и явилось оно двум британцам, проводившим в Каире медовый месяц. Отметим вот что: и бог говоривший с Кроули посредством Роуз был египетским, и сама пара в этот момент пребывала в Египте, но ведь никто из них египтянином не был. Почему в таком случае откровение не снизошло на коренного египтянина? Возможно потому, что две наиболее крупные религиозные традиции Египта – ислам и коптская ветвь христианства – не были готовы к таким посланиям, а также потому, что сам Кроули в процессе ритуальных практик в Золотой Заре, работавшей в значительной степени и с египетским пантеоном, создал канал взаимодействия с богами и возможность их манифестации, а его присутствие в Каире – в тени пирамид, Сфинкса, Долине Царей – облегчило эту задачу. Далее, манифестация доисламских египетских божеств в мусульманском Каире предвосхищает некоторые спорные утверждения в Книге Закона относительно Иисуса, Марии и особенно Мохаммеда*:

49. «Я пребываю в тайне четырех слов, в них поношение всех людских богов.
50. Будут они прокляты, прокляты, прокляты!!!
51. У меня Голова Ястреба, и я выклевываю ею глаза Иисуса, пока он висит на кресте.
52. Это мои крылья хлещут по лицу Мухаммеда и ослепляют его.
53. Мои когти когтят мясо Индуса, Буддиста, Монгола и Иудея.
54. Bahlast! Ompe­h­da! Эх, вы, жабы, я оплевываю ваши поверья.
55. Пусть разорвут колеса Марию: в память о ней да будут презираемы все невинные женщины. (AL III: 49–55)*

Для Кроули эти взгляды были столь же отталкивающи, как и для нас сегодня. Та язвительность, с которой Ра-Гор-Хут, Мстительный Сын Осириса, нападает на другие религии, отражает напряжение в самом Египте со стороны исламистов по поводу присутствия в стране памятников пусть и древней, но политеистической, языческой религии. И сейчас, когда пишется эта книга, приходят новости о радикальных исламских группировках на Ближнем Востоке, желающих сровнять с землей пирамиды и другие древние постройки во имя своей веры точно так же, как талибы взорвали статуи Будды в Бамияне, Афганистан, в 2001 году. В глазах исламистов эта борьба с сакральными символами доисламских религий также является своего рода признаком арабского Нового Эона, подобно тому, как в середине 7 в. н.э. последователи пророка Мохаммеда пытались разрушить пирамиды и Сфинкса, проходя через Египет. 17 ноября 1997 года произошло нападение на иностранных туристов в храме Хатшепсут, по удивительному стечению обстоятельств именно на том месте, где в 1858 году французским археологом Франсуа Мариеттом была найдена Стела Откровения. Вдохновителем этой акции был Айман Аль-Завахири, на тот момент руководитель террористической группировки “Аль-Гамайа Аль-Исламийа», сейчас же он управляет небезызвестной «Аль-Каидой» после гибели Усамы Бен Ладена. Совсем недавно последовало нападение на Тимбукту в Мали участниками местной радикальной исламской организации. Стоит в связи с этим вспомнить, что одним из первых публичных действий пророка Мохаммеда было разрушение языческого храма в Мекке с 360 идолами и позднее на этом месте была воздвигнута Кааба. Для либерального сознания, относящегося с уважением ко всем религиозным и культурным формам, строчки в Книге Закона, призывающие к таким насильственным действиям, выглядят отвратительно, и разница в этом случае лишь в происхождении религии и характере насилия. Хотя, конечно же, не телемиты повинны в осквернении христианских или буддийских святынь – даже если и крупнейшая ветвь OTO носит название «Калифат» (!) – тем не менее, такие призывы в Книге Закона фанатиками могут быть расценены как призывы к новому холокосту в том случае, если когда-нибудь телемитам удастся возглавить регион или страну. Мы прекрасно знаем, что с Кораном в руке, изобилующим выпадами против неверных, совершались страшные акты насилия против евреев.

Тем не менее, вся жизнь и творчество Кроули были посвящены синкретическому подходу к религии и духовности с практическим использованием всех доступных методик всех религий, мировоззрение же исламистов строго базируется на исключительно мусульманском понимании духовности в противовес любому синкретизму. Замечу не без иронии, что самая многочисленная мусульманская нация – индонезийцы – противостоит монолитному ближневосточно-радикальному подходу, вовлекая в культурное общение и индуизм, и буддизм как части национального самосознания, демонстрируя тот же синкретический подход, не ослабляющий ислам, но, напротив, укрепляющий его.

Парадоксальным выглядит то, что звучащее в работах Кроули стремление нивелировать, заменить Новым Эоном эоны предыдущие, исходит из уст египетского бога. Эоны, как считает сам Кроули, понятие египетское, и в этом уже чувствуется будущее повальное увлечение Египтом среди западных оккультистов и любителей Нью Эйдж, особенно развившееся после выставления в музеях мумии Тутанхамона или, как называли его американцы, Короля Тута в 1976–1977 годах, происходившее в момент, когда новое издание Некрономикона готовилось к публикации. Даже если из Книги Закона следует, что «ритуалы старого времени черны» (AL II:5), то египетские обряды вполне удачно вплетены в Телему, невзирая на критику.

Сохранившиеся литургические тексты Древнего Египта – так называемая Книга Мертвых и Тексты Саркофагов – сфокусированы вокруг центральной идеи египетского погребального культа: сохранении индивидуальной личности после смерти. Мысль, следовательно, сосредотачивается и на образе Осириса, представляющего всеобщность этого мема: умерший (убитый) и воскресший бог, демонстрирующий обещанное людям бессмертие – чистая схема христианского воскресения, разработанного тысячелетиями позднее. Гор хотя и играет в связанных с этим мифом событиях ключевую роль, не обыгрывается в ритуале столь тщательно, как его отец Осирис. Во всяком случае, в сохранившихся текстах мы этого не находим. Если мы, подобно гностикам или валентинианам, станем именовать эоны именем определенной сущности, то необходимо уяснить основания для существования в таком случае именно Эона Гора. Судить об этом по каким-либо текстам сложно, ведь они либо не сохранились, либо не существовали вовсе (Вообразите себе, к примеру, культ Святого Петра или Святого Павла или императора Константина, официально признавшего христианство). Гор был частью культа Осириса, был полностью интегрирован в него. Из текстов Кроули следует, однако, что Гор недоволен текущим положением дел и желал бы создать свой культ, свой героический нарратив, свою собственную литургию. Более того, он тот, кто не просто символизирует смерть и воскрешение понятным нам образом, но охватывает всю человеческую сущность в целом. К чести египтян, они оставили нам достаточно рабочего материала – реального, воображаемого, полностью выдуманного, основанного на материале обломков стел, статуй, монументов – для дюжины новых религий, новых духовных движений, новых техник, чтобы стать совершеннее.

Для сравнения можем вспомнить еще об одном откровении, которое на этот раз явилось Джозефу Смиту, тоже во время равноденствия, на этот раз осеннего, в 1823 году. Ему было видение сияющих золотых таблиц, на которых «исправленным египетским письмом» (!) была начертана Книга Мормона. Писание гласило, что текст принадлежит евреям, бежавшим в Северную Америку после падения Храма Соломона. Джозеф Смит евреем не был и становиться им не собирался. Он, возможно, был магом, и получение им золотых таблиц могло быть результатом определенных магических операций с использованием техник, 50 лет спустя включенных в учебный курс Золотой Зари. Откровение пришло в Северную Америку, штат Нью-Йорк, если точнее – но не в Израиль и не в Египет. Параллели с Кроули вполне очевидны: и там, и там англосакс – мужчина – один урожденный англичанин, другой американец, оба маги – получают духовное наставление основать новое религиозное движение независимо от расы (еврейской или египетской), от коей наставления были получены, и оба задействуют египетские тексты. В случае Смита таблицы были написаны «исправленным египетским» (которого не существует), а духовные опыты Кроули начались с открытия стелы с египетскими иероглифами, вполне реальными и достоверными.

Открытию Смита предшествовало еще одно египетское откровение, на этот раз случившееся с графом Калиостро (1743–1795). Наполеон только что завоевал Египет, проложив дорогу ранней египтомании, в случае Калиостро вылившейся в Египетский ритуал франкмасонства. Калиостро провозгласил себя посвященным в эти мистерии и основал на базе их несколько лож в «египетском стиле», где адепты носили ритуальные одеяния, богато украшенные иероглифами. В случае со Смитом и его предшественником Калиостро можно было не бояться уличения в подделке, поскольку на тот момент иероглифы еще не умели переводить. Розеттский камень (открытый в 1799 и неофициально расшифрованный в 1822) на тот момент своих тайн еще не раскрыл.

Когда на сцене появился Кроули, египетское письмо было уже восемьдесят лет как расшифровано, но никто и не предполагал в этих текстах особенного мистического содержания. Египтология как наука только формировалась, включая в свой аппарат данные столь же молодых наук: антропологии, лингвистики и археологии. Зачарованность Египтом не потеряла в силе, но еще больше укрепилась, когда ученые поняли, что тексты, переводимые ими, повествуют о древних богах и богинях, ритуалах бальзамирования и обещаниях вечного бытия за гранью жизни.

«Наш метод», писал Кроули, «наука; наша цель религия». Переводы «Книги Мертвых» английским египтологом Уоллисом Баджем и другими подпитывали этот негаснущий огонь.Хотя Кроули был магом подобно Калиостро или Джозефу Смиту и провозглашал, как и они, свою масонскую преемственность и масонские титулы, у него был преимущественный доступ к знаниям о египетских ритуальных и религиозных практиках, в каком-то смысле он был их апофеозом, создав и новую религию как Смит и новое оккультное движение как Калиостро.*

Конечно, одним Египтом дело не окончилось, ведь Кроули испытывал глубокий интерес к азиатским практикам и намеревался включить афрокарибские элементы в Книгу Закона. Новый Эон планировался как всесторонний интеллектуальный и духовный опыт и, возможно, в этом причина того, что именно англичанину явилось это откровение?

В аспекте Эона Гора мы упустили из анализа один немаловажный момент: идеи Кроули являются чистым язычеством в смысле политеистическом и даже анимистическом. Главное направление удара в Книге Закона неслучайно приходится на две основные монотеистические религии – ислам и христианство – и обоих основателей этих религий Гор ослепляет своими когтями, а Мария «непорочная» (в которой мы узнаем Деву Марию, мать Иисуса) распята и пытаема на колесе. Плоть Индуса, Буддиста, «Монгола и Дина» тоже разрывают когти сокологлавого бога, но богов их он странным образом не трогает (может потому, что список всех индуистских богов занял бы не одну страницу). Под «Монголами» Кроули подразумевает конфуцианство, а в «Дине» с трудом узнается Иудаизм. Его «Новый комментарий» на Книгу Закона, однако, выдает восхищение мужественностью ислама в противовес низкому раболепию и трусости христианской религии, основанной на идее жертвы одного за грехи многих, но все равно оба, и Мохаммед и Иисус, должны страдать, ибо видение их было ошибочно. Индуизм оправдывает его «метафизическая и мистическая всесторонность, убеждающая адепта в обладании истиной, однако на практике он столь же полон предрассудков и лжи, как и христианство, религия рабов и ублюдков. Почти то же относится и к буддизму». Таким образом укажем на два важных момента: индуизм и буддизм теоретически безупречны и «обладают истиной», но практики их бесполезны и даже вредны, что дало основание Кроули ввести эти учения в свою систему, но в телемитской трактовке – грабя горящий дом, метафорически выражаясь. Общее уважение к исламу Кроули проявилось в обращении к его адресатам «Калиф», от арабского халифат, как бы в подражание пророку. И в самом деле, многие посвятительные ритуалы низших степеней OTO как своего рода потомков тамплиеров изобилуют арабскими элементами – наследием Крестовых походов. Золотая Заря же преимущественно работает с египетским пантеоном и соответствующими храмовыми практиками. В общем и целом Книга Закона сохранила то неприязненное отношение к христианству Кроули, которое он испытывал к этой религии всю свою жизнь и на которой он парадоксальным образом вырос.

Другой конфликт возникает, если мы вспомним о том значительном влиянии, которое оказал на Телему Орден Восточного Храма или OTO, считающий себя преемником тамплиеров. Тамплиеры, напомню, были католическим военно-монашеским объединением, занятым освобождением Святой Земли и Гроба Господня от мусульман. Можно предположить, что речь идет о христианстве в телемитском контексте, однако такое мнение ошибочно и вот почему. Сами тамплиеры хотя формально принадлежали христианской вере, но были тайным обществом, противопоставлявшим свои мистические взгляды ортодоксальному христианству, и были отчасти из-за этого разогнаны и уничтожены в четырнадцатом веке самой церковью, а их Великий Магистр, Гроссмейстер Жак де Моле, сожжен на костре по ложному обвинению в ереси. Следовательно, идентифицировать себя с тамплиерами совершенно не означает быть при этом христианином в привычном смысле слова, тем более, что Кроули привлекали в тамплиерах многочисленные легенды о поклонении ими Бафомету (чье имя он сам позднее взял как орденское магическое имя) и извращенных сексуальных практиках. В то время как серьезными исследователями все эти мифы ставятся под сомнение, ассоциация с тамплиерством как с вдохновленной сарацинской восточной магией системой, в том числе и сексуальных ритуалов, имела для Телемы большое значение.

Если Эон Гора фокусировался на индивидуальной ответственности и свободе – в соответствии с принципом «Каждый мужчина и каждая женщина – звезда», то злейшим врагом его становится христианство, религия, по мнению Кроули, «рабов, лжецов и ублюдков». И в самом деле, Кроули взял себе псевдоним «Зверь 666» в качестве оппозиции к Церкви, соотнеся себя с Апокалиптическим Зверем и называя своих жен и любовниц Багряными Женами, Блудницами Вавилонскими (по нумерологии Кроули они носили имя Бабалон). Антихристианские настроения Кроули, мягко говоря, отличаются навязчивостью, да и вообще немного надоедают. Книга Закона была получена в Каире, завязана на образы египетских богов и египетский ритуальный символизм, процесс ее записи сопровождали крики муэдзина из ближайшей мечети, так при чем же здесь христианство? Зачем вообще привносить христианские элементы в телемитский gestalt, а ведь они там более-менее присутствуют? Кроули дает нам на это краткий и прямой ответ: христианство воплощает в себе дух Старого Эона, его сущность. Как повидавший многие страны и культуры интеллектуал, он искренне не понимал и находил странным, почему нужно мыслить как все, тем более, что те страны, в которых он бывал часто, вроде Индии и Китая, Ближнего Востока и Азии, не христианские и никогда ими не были. Что значит христианство, например, для Китая? А для Индии?

Все это может показаться ненужными придирками, однако по сути приближает нас к центральной идее Гранта-Лавкрафта, которую мы пока наметили лишь вкратце. Поясню. Понимание Кроули Книги Закона было если и не европоцентричным, то точно западноцентричным, сосредоточенным преимущественно на западном восприятии религии и духовности и особенно сопротивлении христианству в любых формах. Напоминает это некий вид духовного колониализма: вытягивание из азиатских религий и практик всего рабочего и эффективного в угоду системе, построенной на отрицании западной одержимости грехом, ограничением и алчностью священников. Это сближает Телему с тревожными пророчествами майа и Нострадамуса, говорящих о Конце Света и финальной битве-Армагеддоне. На Востоке о таком даже не знали. Разница была и в календарях, и в религиозном контексте, а об Антихристе и вовсе никто не слышал. Концом мира, с точки зрения Запада, был конец именно западной цивилизации, а не мира в целом.

Эон Гора же касается всех и влияние его всеобъемлюще: в Пекине и Бостоне, в Джакарте и Джерси-Сити, в Токио и Танбридж Уэллс, в Ченнаи и Чикаго.

Грант важен для нас в первую очередь своими попытками придать Телеме более глобальный характер, внося в нее афро-карибские и азиатские элементы, разработанные более тщательно и оригинально, чем у Кроули. Иногда это означает новый и более серьезный взгляд на наследие предшественников и учеников Кроули, а также глубокое погружение в мрачные аспекты Телемы, о которых обычно лишь вскользь упоминают: здесь, в самой сердцевине культа, лежит знание о зловещем прошлом человечества, восходящем к пре-династическому Египту и далее к первой письменной цивилизации – Шумеру. Кроули заведомо предполагает в своих читателях хорошую базу сравнительного религиоведения, ритуалов Золотой Зари и Каббалы и сейчас нам доступны все эти тексты. Работая с ними, мы способны сами углубить и расширить телемитское учение, и Грант был первым, кто понял это, и хотя многие телемиты считают его тексты излишне мрачными и даже еретическими (как бы странно это ни звучало), ценность их и подлинность его посвящения мы отрицать не станем.

Одна из навязчивых идей Гранта касается ученика и впоследствии критика Кроули, того, кто провозгласил себя пророком следующего после Эона Гора периода, наступающего спустя 44 года от начала новой телемитской эры. Речь идет о Чарльзе Стэнсфилде Джонсе (1886–1950), известном как брат Ахад и его Эоне Маат или Ма-Эоне. На первый взгляд мы видим здесь явное противоречие и невозможность одновременного существования двух эонов, ведь первый едва начался. Как мы увидим позднее, эта идея вполне релевантна и у нее были свои предшественники.

Ма-Эон

Как уже упоминалось, Джонс был одним из самых преданных и важных последователей Кроули, тем, кого Кроули провозгласил своим «магическим сыном», но который, тем не менее, разошелся с ним по ключевым моментам доктрины и впоследствии принял католицизм, полностью уйдя из Телемы.

Согласно Джонсу, известному под большим количеством псевдонимов и девизов, но более всего как Брат Ахад («ахад» на иврите означает «первый»), новый Эон Маат начался 2 апреля 1948 года. Этой эре предполагалось стать эрой любви и мира, в отличие от Эона Гора, Коронованного и Побеждающего Дитя, насыщенного воинственной символикой.

Эон Маат называется так в честь египетской богини Правосудия, что отсылает нас к посмертной процедуре взвешивания сердца умершего, против которого на чашу весов кладется перо из головного убора Маат. Если сердце перевешивает, то умершего ждет незавидная участь. Таким образом, Маат символизирует Правосудие как Равновесие. Кое-кто может возразить, что в таком смысле Маат точнее отражает особенности Эры Водолея, чем воинственный Гор, но все зависит от того, как посмотреть на неумолимую силу Правосудия!

Проблема Маат предполагает, что мы не знаем точной длительности Эона Гора. С традиционной западной точки зрения мы считаем, что Эон примерно равен астрологическому Веку, времени прохождения Солнца через весенние точки равноденствий одного из зодиакальных знаков, процесс, известный астрономам как прецессия равноденствий. В целом эта прецессия занимает 25 800 лет, соответственно, продолжительность каждого Эона, определяемого по нахождению в одном знаке зодиака или доме – 2 150 лет. Идея, что Эон соотносится с точками равноденствий, отражена во множестве телемитских текстов и ритуалов, например, в собственном журнале Кроули Equinox и в комментарии на Книгу Закона, Равноденствии Богов. Тем не менее, Кроули четко заявил, что Эон Гора начался в 1904 году – непосредственно после получения Книги Закона и проблема тут в том, что астрономически это никак не согласуется с началом Эры Водолея, которая начнется не раньше 2600 года. С другой стороны, многие астрологи и оккультисты предлагают другие точки отсчета: от пятнадцатого века н.э. и до тысячелетий после нас, и на этом густо обжитом поле Кроулианский Эон лишь один из многих претендентов на звание «века нынешнего», в такой же степени, как и остальные. Но все же какова продолжительность Эона у Кроули?

Вопрос этот запутан еще и потому, что сам Кроули не дает на него ясного ответа. Он хотя и склоняется к стандартной длительности Эона в 2000–2150 лет, но прямо этого не утверждает. Как бы он поступил, если бы его начальная дата 1904 года не совпадала и в астрономической, и в астрологической литературе?* В его текстах продолжительность Эона варьируется от минимум сотен лет до максимум тысяч с оговоркой, что восприятие Времени у богов и людей сильно отличается. И поэтому, когда Брат Ахад провозглашает начало Эона Маат спустя всего сорок четыре года после начала (напомним, примерно 2 150-летнего) Эона Гора, то теоретически остается место, куда можно вставить такой коротенький Эон. Выбор Кроули в пользу прецессионной идеи Эонов выглядит формальным, как если бы он принял длительность в 2 150 лет как данность, нежели, чем это было бы частью откровения или его личных расчетов. То же относится и к концепции матриархально-патриархальной последовательности, учеными давно отброшенной. Даже самый беглый взгляд нам покажет, что отсчитанные две тысячи лет от 1904 года дают 96 г. до н.э., что никак не может быть началом патриархального Эона Осириса, ведь культ его возник за тысячи лет до этого, и далее, отсчитанные две тысячи лет от 96 г. до н.э даже самое буйное воображение не сможет охарактеризовать как эру матриархата.

Брату Ахаду принадлежит не только творческая корректировка каббалы, он замахнулся на пересмотр Древа Жизни и внесение различных дополнений в трактовки сфирот и пути Древа, связывающие эти сфирот. Эти новшества породили важные и далеко идущие последствия для A.A.* и OTO в целом, лишив эффективности все типы символического языка. Древо Жизни – это основной магический шаблон, с которым работают в Золотой Заре. Начальные уровни посвящения опираются на сфирот Древа, а сопутствующие инструкции по магии, каббале, астрологии, Таро и так далее связаны с путями, соединяющими сфирот. Таким образом, любой пересмотр принятой схемы поставит под вопрос существующие оккультные достижения (во всяком случае, их анализ) тех, кто уже прошел систему посвящений любой длительности. К ним, бесспорно, относится и сам Кроули. Ахад, зная об этом, кратко упомянул это в Предисловии к Египетскому Возрождению.

По словам одного авторитетного источника, он, хотя и находит определенные идеи блестящими, не может принять реформированный Орден, помня о стоящей за ним семисотлетней традиции, и утверждает ценность прошлых достижений.

В то время, как я признаю необходимость важных изменений в существующих Системах Посвящения в случае принятия Реформированного Порядка Путей и признавая правоту процитированного выше источника, я считаю, что пересмотр нуждается в самом тщательном изучении и критике.

Ахад предлагает реформацию целой оккультной системы, разработка и тонкая настройка которой заняла десятки лет и в которую посвящены и обучались ей сотни людей. С самой системой все в порядке, потому что Золотая Заря как таковая была оригинальным подходом к объединению различных оккультных идей во всестороннюю методологию с гибкой и внутренне непротиворечивой магической терминологией. Даже идея соотнесения двадцати двух Старших Арканов с двадцатью двумя путями Древа Жизни и двадцатью двумя буквами иврита возникла не позднее девятнадцатого века и принадлежит она французскому оккультисту Элифасу Леви (о котором Кроули говорил, что был его реинкарнацией). Мощь и всеобъемлющая красота этой системы очевидна для каждого, кто ранее годы проводил над пыльными гримуарами и прочими средневековыми магическими руководствами. Ахад амбициозно хотел отправить эту систему как старый хлам на чердак, ведь она, по его мнению, была создана за десятилетия до получения Книги Закона, безнадежно устарела, и к Эону Гора попросту не приспособлена.

Все сказанное выше касается и хронологии Эонов. Такого рода творческая интерпретация его шедевра серьезно бесила Кроули, вынудив его написать в ноябре 1925 года известный Комментарий на Книгу Закона. Он, находившийся тогда в Тунисе, запретил любое обсуждение Книги Закона и ее содержания. Кроули ясно давал понять, что только он обладает единственным правом комментария и имеет в данном случае высший авторитет; любой человек имеет право ссылаться только на эти два источника и не более. (Конечно же, после смерти Кроули в 1947 году один из этих источников стал недоступен).

Так как же система Ахада согласуется со столь тщательно выверенной и далее развитой Кроули системой инициации Золотой Зари? Вопрос становится еще более важным, если мы вспомним, что Кроули считал Ахада своим «магическим сыном», предсказанным Книгой Закона. Защитники Ахада выдвигают тут множество версий, однако защищать Ахада занятие неблагодарное, поскольку среди телемитов интерес к его работам всегда был незначителен. Ахада считали еретиком, извратившим учение Телемы, но, прежде чем он вышел из нее, он оставил после себя кое-какие интересные «расшифровки» определенных элементов Книги Закона, за что и был назван магическим сыном Кроули.

Очевидно, самым смелым вызовом системе Кроули было открытие Эона Маат в 1948 году, спустя пять месяцев после смерти последнего и за два года до собственной кончины Ахада, что могло показаться стороннему наблюдателю абсолютным безумием. Хотя природа Эонов такова, что примеры протекающих одномоментно эонов можно обнаружить в столь любимых Кроули гностической, индуистской и каббалистической традициях.

В первую очередь, по мысли гностика Валентина, эоны создавались парами, сизигиями, поэтому каждый мужской эон имел свое женское соответствие – партнера. Отметим еще раз, что мы прежде всего говорим об эонах как о божественных эманациях, а не только периодах времени. По факту, эти эоны и есть боги, как понимает, например, египетские эоны Кроули. Ахад, следовательно, ввел Эон Маат как «сестру» или «супругу» Эона Гора. То, что согласно Кроули выглядит глупостью и нелепостью, прекрасно согласуется с гностическим пониманием эонов. Почему это так важно? Потому что важнейшим ритуалом Телемы, ее литургической осью, является созданная Кроули Гностическая Месса.

Гностицизм многими считается мистической разновидностью христианства, включающей многочисленные греко-египетские заимствования «инициатической» частью религии и, к примеру, валентинианский гностицизм прекрасно отражает это определение. Введение этой мессы – основанной, как он сам говорил, на впечатлении от Божественной Литургии, увиденной Кроули в Москве – и ее регулярное проведение Гностической Католической Церковью подразумевает, что он принимал гностицизм, во всяком случае в какой-то его форме. Во многих гностических текстах тема Эонов занимает центральное место и Кроули вполне мог быть знаком с ними через осуждение этих идей Отцами Церкви (что уже само по себе его привлекало).

На самом деле гностические учения говорят о творении мира через удовлетворение порочных сексуальных желаний последнего и самого юного из 30 эонов – Софии, которую некоторые тексты прямо именуют «Шлюхой». В разных версиях мифа у Софии либо вовсе не было спутника, либо она покинула его в поисках Бога-Отца. Она знала, что Нерожденный породил Плерому, разреженную духовную оболочку, в которой пребывают все Эоны, и она желала подражать ему, произведя свое потомство без совокупления. Ей удалось задуманное, но то, что вышло в результате, одни тексты называют «выкидышем» или «уродцем», а другие «Тенью Имени» и «Пустотой Знания». Тайное желание Софии сравняться с Богом послужило причиной появления в мире Гнева, Страха, Отчаяния и других негативных импульсов, сделавших мир таким, каким мы его знаем.

В другой версии истории София отпала от благодати Божией и оказалась вне досягаемости остальных Эонов, пока не перешла Предел и не оказалась в безопасности. Предел находится между Плеромой – полнотой Бога – и внешней тьмой. Затем она вновь соединилась со своим парным Эоном, и Плерома была восстановлена. Проблема здесь заключается в том, что ее порочное Намерение вызвало сотрясение в Плероме, и они вместе с ее Страстью пали во внешнюю тьму, то есть Плерома отвергла новое создание, «выкидыш», «бесформенное существо», требующее между собой и Плеромой Барьера, чтобы и она не загрязнилась от него, и он был в сохранности от нее. Именно это существо и стало нашим тварным миром.

В конце концов – согласно валентинианскому гнозису – другие эоны обеспокоила обретенная уязвимость и, чтобы успокоить их и привести все в прежнюю гармонию, были созданы два новых Эона: Христос (мужской) и Святой Дух (женский). Власть Христа простиралась по обе стороны Барьера – в Плероме и внешней тьме. В конечном итоге, Эон Христа стал отдельным от Плеромы вообще.

Интересно то, что двумя качествами, заставившими появиться Барьер, были Намерение и Страсть, соответствующие в Телеме Воле и Любви. Здесь, как позже указывал Грант, имеется онтологическая связь между Волей и Любовью Телемы с одной стороны и Внешней Тьмой с другой. Между ними стоит София (Блудница) и Барьер (Хорос или Гор).

Все эти эоны появились одновременно и будучи эманациями, не имеют начала и конца в божественном разуме. Мы имеем здесь хронологию, берущую начало в Огдоаде (начальной группе из восьми эонов), расширенной затем до десяти и двенадцати дополнительных эонов, составляющих в сумме тридцать. Эоны пребывают в Плероме, простым смертным недоступны, точная продолжительность каждого из них неизвестна, мы знаем только об определенном порядке их расположения. Эоны Иисуса и Христа способны действовать напрямую в тварном мире, cформированном мертворожденным существом Софии. Этот мир, состоящий из негативных элементов отчаянного поиска Софией равенства с Богом, нуждается во вмешательстве Эонов, и поэтому, согласно опять же Валентину, Христос, Святой Дух и Иисус были созданы вернуть гармонию и порядок в области за пределами Плеромы.

Подробное рассмотрение гностических эонов выходит за рамки этой книги и заинтересованных читателей я отсылаю к классическим трудам по этой теме. Знакомство с ней лучше всего начать с работы Ганса Йонаса Гностическая религия, детально разбирающей валентинианский гнозис. После книги Йонаса вышло немало других работ по этой и смежным темам, однако для знакомства с ними нужен доступ в хорошие университетские библиотеки.

В следующих главах мы еще вернемся к обсуждению проблемы Эонов, здесь же дополнительно укажем, что гностики первыми подняли вопрос об эзотерическом смысле Эонов, разобрав тему настолько детально и подробно, что подобный подход напомнит нам поздние труды еврейских мистиков, посвященные Каббале. Гностики понимали Эоны в обоих смыслах: и как периоды времени, длительность коих по человеческим меркам неизмерима, и как эманации Божества или божественные характеристики. Соотнося этот нюанс с Эонами Кроули, мы должны будем – в духе гностицизма – сказать, что данный Эон должен обладать характеристиками Гора (насколько возможно их описать) и особенной только для этого Эона длительностью (вполне вероятно, нам неизвестной). Недавно полученные данные сообщают нам, что, хотя гностические Эоны создавались в хронологическом порядке, в конце они будут существовать одновременно, и это прекрасно объясняет для нас параллельное протекание Эона Гора и Эона Маат.

Если этих аргументов окажется недостаточно, то я приведу еще один пример.

Когда мы говорили об индийской системе юг, мы упомянули, что они иногда «перекрывают» друг друга, как об этом сказано в цитате из Бхагавата-Пурана:

Сута Госвами сказал: «Когда последняя юга надвинулась на третью, великий мудрец Вьясадева родился для Парасары во чреве Сатьявати, дочери Васу» (Бхагавата-Пурана 1.4.14).

Таким образом, даже в индуизме мы находим прецеденты того, что одна юга накрывает другую, так почему бы этому не быть и с эонами, югам родственным? Существуют разные способы подсчета длительности юг, например, что а) они не основаны на прецессии равноденствий через астрологические знаки, которая, по мнению экспертов, обладает четкой продолжительностью, и, что б) юга одной системы будет необходимо перекрывать югу системы другой, что само по себе не плохо и дает толчок к усовершенствованию дальнейших вычислений хронологической системы. И конечно, как видно из вышеприведенной цитаты, великие события случаются, когда сталкиваются юги.

Последним подходом, который стоит упомянуть в отношении эонов, является каббалистический, о котором Кроули, похоже, не знал. Эта система была разработана в Сефер Ха-Темуна или «Книге Образа», тексте, датируемом обычно 13 веком. Слово «образ» в названии отсылает нас к форме букв иврита, содержащими некие тайны. Для нас эта книга прежде всего важна концепцией шемиттот (в ед.числе шемитта) или «космических циклов», зашифрованных в Торе.

Годы считались по семь и затем умножались на семь, что давало в сумме цикл, состоящий из 49 лет. Следующий год, 50‑й, считался «юбилейным», когда грехи и ошибки предыдущих 49 лет стирались и цикл начинался заново. Так проходил один цикл шемитта.

Взяв это за основу, в Библии и Каббале предпринимаются попытки подсчитать возраст вселенной. Каждый цикл по 7000 лет (7 x 20 x 50)* считается каббалистическим веком и связывается с одной из семи низших сфирот на Древе Жизни. Само число 7000 лет упоминается в строке Талмуда, где говорится, что мир будет существовать 6000 лет, а еще через тысячу лет он будет «покинут». По мнению некоторых каббалистов, мы живем сейчас во втором веке Гебуры или «Строгости».

По формуле юбилеев 7 000 лет по 7 равны 49 000 лет общего возраста вселенной. Если мы живем во втором цикле, то резонно предположить, что Адам был создан приблизительно 7 000 лет назад (в зависимости от того, в какой точке периода мы находимся: начале, середине или конце). Тем не менее, цитата из Мидраша: «Пред очами Твоими тысяча лет как день вчерашний», явственно намекающая, что человеческий век перед божественным взором подобен мигу, позволяет подсчитать возраст вселенной уже примерно в 15 миллиардов лет (если мы живем в последнем каббалистическом веке). Этот срок удивительно точно совпадает – случайно ли? – с последними научными данными.

В Сефер Йецира присутствуют кое-какие выводы, для нас сейчас вполне корректные. Первый – то, что каббалистические века можно назвать серией сефиротических эманаций. Следовательно, первый год цикла именуется Хесед – первой из семи сфирот, расположенных ниже Бездны на Древе Жизни, и единственной, используемой для вычислений раввинами – которая также дала свое имя первому полному циклу в 7 000 лет; второй год носит имя Гебуры, потом Тиферет и так далее. Следовательно, второй год это год Гебуры в великом циклическом годе Хесед. Но конечно связанные (?) годы здесь не заканчиваются и могут продолжаться бесконечно долго до мельчайшего отрезка времени.

Эта система отражена в таблице астрологических часов, используемой в церемониальной магии, где первый час воскресенья является часом Солнца, первый час понедельника – часом Луны и так далее для каждого дня. Эти планетарные часы эквивалентны сефиротическим соответствиям, так как Хесед связан с Юпитером и четвергом, Гебура с Марсом и вторником, Тиферет с Солнцем и воскресеньем и так далее. Представляется интересной мысль взять магические астрологические часы и распространить их на годы и века в попытке определить для эонов планетарные соответствия.

Из всего сказанного выше вытекает, что крупные временные периоды имеют в себе подпериоды меньшей продолжительности, обладающие теми же качествами, что и периоды, но с определенными нюансами. Например, подпериод Солнца в периоде Сатурна не обладает тем же качеством действия, что подпериод Сатурна в том же периоде или подпериод Сатурна в периоде Солнца. Эта система использовалась в индийской астрологии как метод вычисления antar­dasas.*

Приняв все это во внимание, зададимся вопросом: может ли Эон Маат быть подпериодом большого Эона Гора? Как бы на первый взгляд сложно – возможно, неоправданно сложно – все это не звучало, вспомним, что писал по этому поводу сам Кроули:

«…Айвасс, изрекши слово Телемы (во всей его полноте), окончательно уничтожил формулу Умирающего Бога. Телема стала не просто новой религией, но новой космологией, новой философией, новой этикой. Она объединила отдельные научные прозрения от физики до психологии в единую стройную систему и масштаб ее был так обширен, что трудно даже намекнуть на универсальность ее применения. Вся моя работа с момента обретения Слова демонстрирует лишь некоторую фазу ее потенциальной мощи, и история всей моей жизни с того момента является записью реакций на него».

Итак, речь идет о новой космологии и вполне возможно, что эта новая космология несет в себе переосмысление того, что было сказано выше об эонах: об их природе, количестве, хронологическом порядке и их периодах времени. Проект Нового Эона Кроули способен вызвать неподдельный трепет и вместе с тем на память сразу приходят слова одного современника: «Науки, продвигающиеся каждая в свою сторону, до сих пор приносили нам мало вреда; но в один прекрасный день собирание разрозненных кусочков знания в единое целое откроет нам такие страшные перспективы реальности и нашего в ней положения, что нам останется либо сойти с ума от этого откровения, либо спасаться от света знания в мире и безопасности нового средневековья». Лавкрафт, а процитированная выше фраза принадлежит ему, прекрасно знал о возможности объединения разных наук – «разрозненные научные открытия» Кроули –«разрозненное знание» у Лавкрафта – и ужасался тому, что однажды этот день наступит и Эон Гора обернется «новым средневековьем».

Все это позволяет нам сделать еще один вывод, содержащийся в Сефер Ха-Темуна и в откровениях иудейских мудрецов: мир создавался и подвергался уничтожению уже несколько раз. Седьмой 1000-летний период каждого цикла это время «оставления», когда уничтожаются все формы жизни, накопленные за предыдущие 6000 лет. В зависимости от того, на каком месте в этой схеме находимся мы – по мнению, специалистов, от второго цикла до седьмого – мир уже был уничтожен по меньшей мере один раз, а как максимум и все шесть. Можно предположить, что известный астрологам двухтысячелетний цикл был заменен 7000-летним каббалистическим, а это значит, что Эон Осириса (который, по мнению Кроули, завершился в 1904 году) на самом деле начался в 5096 г. до н.э., а Эон Исиды – в 12 096 г. до н.э. Использование таких величин позволяет нам лучше ориентироваться исторически, поскольку 5 096 г. до н.э. относит нас гораздо ранее додинастического Египта, повышая вероятность начала Эона Осириса именно в это время, а дата 12 096 г. до н.э. как начала первобытной матриархальной эпохи подкрепляется найденными статуэтками богинь, свидетельствующими о существовании матриархального культа. Письменных свидетельств того времени не сохранилось, если они вообще существовали, а вот бесспорные археологические данные имеются.

В любом случае, тифонианское понимание эонов очень близко к гностическим концепциям. Каждый эон есть эманация, манифестация Бога, и все они существуют параллельно как отдельные формы сознания. Можно положить немало сил, пытаясь «доказать» правоту Ахада – несколько вышеприведенных абзацев продемонстрировали нам всю сложность необходимых вычислений – однако Гранту это не нужно. Сам факт того, что мы можем представить себе Эон Маат, достаточен, чтобы доказать его существование. Приверженность идее Эона Гора как исключительной для данных обстоятельств времени и места игнорирует сущностную природу богов как таковых, пребывающих за пределами любого времени и места. Если белый человек cредних лет сидит в ашраме на Гоа и общается с Кали или юная девушка, обнаженной стоя в круге, взывает к Луне, то логичнее признать существование эона Маат и его влияние на текущую духовную обстановку.

В Ночной стороне Эдема и других работах Грант проявляет явную обеспокоенность возможным проникновением на Землю расы внеземных существ, которые серьезно изменят облик нашей планеты. Это утверждение не стоит принимать буквально, так как «Земля» означает наш текущий уровень сознания, а «внеземной» значит иной уровень сознания. Здесь имеются определенные основания для опасения и работы Гранта – как и Лавкрафта – это попытка предупредить человечество о грядущих переменах в нашем физическом, ментальном и эмоциональном состояниях благодаря мощному воздействию «извне». Эта «внеземная» раса однажды уже побывала здесь и оставила после себя следы (согласно Гранту, отсюда и древность тифонианской традиции). Они вернутся и гораздо многочисленнее, чем раньше, с планами, известными лишь самым верным адептам. Эта мысль подчеркивается и в Некрономиконе:

«…вам никогда не познать Времени Прихода Древних, даже если вы попытаетесь подсчитать его по правилам, сказанным мною ранее; ибо Время их нашим умом непознаваемо и Они есть Исчисляющие Время и разве не во власти Их само Время и место его?».

Мы в очередной раз видим, что Некрономикон, Кроули и Грант четко согласуются в определенных точках касаемо наступления Нового Эона. Идея, что человеческая раса не первая населяет эту планету, одним из первых была озвучена и развита в самостоятельную мифологию Лавкрафтом, а позднее расширена Грантом. Она связана с концепцией Великих Древних – богов, внеземных тварей или всего вместе – пришедших на землю «эоны и эоны назад», и которые вернутся и будут править вечно. Повторяемость Эона Великих Древних совпадает с повторяемостью Эонов египетских богов Кроули. Все это ведет нас к еще одной идее: на Земле существует малочисленное сообщество людей, которые телепатически и посредством тайных ритуалов общаются с Древними и подготавливают Их приход.

«Пусть слуги мои будут малы числом и сокрыты: они будут править многими и известными» (AL I:10).

Питер Левенда

Перевод: Дмитрий Даммер