Исламское влияние на Дэвида Мьятта: аль-Хусейни, Кутб и аль-Ахмад

Среди самых странных источников вдохновения Мьятта, повлиявших также и на Орден Девяти Углов, есть и мусульманские — нечто сложно представимое для национал-социалиста, страдающего по закату Европы и тщащегося построить галактический Империум. Интересно, а удовлетворился бы Мьятт галактическим Халифатом?..

Историческим примером сотрудничества мусульман с национал-социалистами для него стало общение генерала войск СС Леона Дегрелля и Мухаммада Амина аль-Хусейни, великого муфтия Иерусалима, помогавшего сформировать эсэсовскую дивизию из югославских мусульман-боснийцев, 13-ю горную дивизию СС «Ханджар» (да, мусульмане-СС; разгромлена в Венгрии Красной Армией). Он встречался с Гитлером, которого называл «защитником ислама», и близко дружил со сбежавшим из павшей Германии в Аргентину и затем Египет Йоханном фон Леерсом, сподвижником Гиммлера. Леерс, кстати, принял в такой дружеской обстановке ислам — в обоих смыслах.

Другие названные Сенхольтом источники исламского вдохновения Мьятта — Сейид Кутб и Джалал Але-Ахмад. Кутб — египетский писатель и идеолог Братьев-мусульман, организации, до сих пор имеющей реальное политическое влияние (и признанной террористической в Египте, РФ и ещё ряде стран; кроме прочего, на их базе сформирован ХАМАС). В Египте Кутб был настолько влиятелен, что к середине 40-х годов его работы включались в школьный и университетский курсы, но в 60 лет его обвинили в заговоре с целью убийства президента и казнили. Кутб резко выступал против капитализма и евреев, западных культуры и стиля жизни, призывая к насильственному джихаду; вдохновил он не только девятиугольников, но и, например, «Аль-Каиду» и ИГИЛ.

Але-Ахмад же происходил из Ирана и был критиком, если так можно выразиться, колонизации мусульманского разума Западом. Он переводил Сартра, Камю и Достоевского на персидский, много времени провёл в СССР, США и Израиле, а ещё достаточно часто менял стороны в культурном конфликте, посреди которого оказался. Успел побыть социалистом, успел и позащищать Израиль после визита туда и поосуждать сионизм, откреститься от ислама и вернуться к нему. Впрочем, у Але-Ахмада просто была насыщенная рефлексией жизнь и на «роли понимания» в его случае грешить нечего.

В отличие от Мьятта, который под таким влиянием действовал расчётливо. Такая странная смесь до определённого момента действительно позволяет синтезировать, казалось бы, несмешиваемые культурные ингредиенты — ради того, чтобы «бороться и уничтожать бесчестие, высокомерие и материализм Запада», по крайней мере. С другой стороны, для истории ислама не было редкостью тайное существование мусульман на религиозно враждебной территории, совершающих свой религиозный каминг-аут при смене власти в стране на исламскую. Возможно, Мьятт и такой приём принимал во внимание, когда пытался создать свой странный радикальный синтез — и попросту искал источники пассионарных «зловещих» последователей, которые могли бы до поры до времени лишь казаться мусульманами. В любом случае ни мусульмане, ни западные СМИ на уловку Мьятта не клюнули, так что в результате синтез не удался. По крайней мере, конкретно этот синтез.