День Победы над Солнцем

20 марта 2015-го года был особый день. В течение суток произошло два важнейших астрономических события, солнечное затмение и весеннее равноденствие. Люди, увлечённые оккультизмом, по всему миру устраивали разнообразные ритуалы или просто праздновали столь редкое событие. В этот же день в нижегородском Арсенале произошло чисто культурное событие, формально никак не связанное с миром современного оккультизма.

Там прошёл концерт с музыкой Михаила Матюшина из легендарной футуристической оперы «Победа над Солнцем». Фактически, это премьера, нотный текст оперы чудом уцелел в рукописи, написанной ученицей Матюшина с хорошей фамилией Эндер. Он был опубликован в 2011 году, и вот теперь, снова зазвучал. Официально этот концерт был приурочен к выставке «Музей великих надежд» и к выходу на cd всех сохранившихся музыкальных фрагментов оригинальной оперы.

Каким бы не была мотивация людей, выбравших эту дату для премьеры, любое подлинное искусство само по себе является формой магии.

Видео этого концерта ещё не доступно, но нам удалось купить диск. Если точнее, это не диск, это практически окончательное издание текста. В большой картонной коробке лежит полный текст оперы в дореволюционной орфографии, ноты всех сохранившихся фрагментов и большая вступительная статья куратора проекта Ксении Ануфриевой, подробно объясняющая уникальность музыки Матюшина. Настоящее сокровище для библиофила. Если честно, я не очень понимаю, почему при таком уровне полиграфии нельзя выложить в открытый доступ саму музыку и продавать издание как книгу.

К сожалению, и в этом варианте сохранилась не вся опера. Моя любимая 4‑я картина первого дейма так и осталась на бумаге, открытой любым интерпретациям. Зато есть «Путешественник во Времени» и его диалог с «Нероном и Калигулой в одном лице». Есть «Десятые Страны». Есть «Хор спортсменов» и «Мещанская песнь».

В плане исполнения всё лаконично. Одно пианино и три певца. Музыка действительно интересна, одновременно атональна и мелодична. Я понимаю, насколько банально сравнивать авангардную музыку, исполненную на пианино, с Курёхиным, но должен признаться, что поверил бы, если бы мне эту музыку выдали за фрагменты «Поп Механики». Хотя пианист не демонстрирует признаков гениальности, но общее впечатление от музыки и текстов полностью «курёхинское».

Главный минус музыки – её очень мало. На диске четырнадцать композиций, но лишь немногие из них длятся больше минуты. Большинство – меньше. Более того, в нотной записи, приведённой в буклете, есть фрагменты, отсутствующие на диске. Особенно жаль монологов «Чтеца» и «Толстяка».

Забавный аспект – явные ошибки исполнителей, связанные скорее всего с исполнением вживую. К примеру, в диалоге между «Новыми» и «Трусливыми» «Трусливые» внезапно поют строчку «новых» и затем, в своей манере, продолжают фразой явно предназначенной для «Новых», пропуская при этом фразу «глубока ли пустота», что превращает диалог в полный хаос. Но эти мелочи совершенно не портят впечатление от записи. Всё реализовано очень талантливо.

К сожалению, мы обещали не выкладывать эту музыку в открытый доступ, поэтому желающие послушать уникальную запись могут зайти в ЖЖ куратора проекта и спросить, как именно можно заказать издание.

Для того, что бы скрасить неизбежно долгое ожидание появления новой версии в открытом доступе, мы решили изучить историю этой оперы и отрецензировать другие постановки, доступные в сети.

Даже если бы от этой оперы осталось только название и список авторов, она всё равно бы поражала воображение самим фактом своего существования. 1913‑й год, Кручёных, Малевич и Хлебников воспевают убийство Солнца как символа красоты и искусства. Меня лично в своё время вдохновило на попытку написать свою версию само название оперы, я смог найти либретто только к завершению работы над первым вариантом своего цикла верлибров. Мне хватило «Чёрного Квадрата» и описания премьеры от шокированных современников.

Хотя очень жаль, что никто тогда не догадался снимать происходящее в театре. Даже без звука это было бы уникальным документом эпохи. Статьи того времени говорят о том, что зрители первых спектаклей были подвергнуты атаке на все органы чувств, сравнимые по описанию с современными индустриальными перфомансами, но чисто технические подробности премьеры выглядят не столь впечатляюще.

Эффект был достигнут непрофессиональным составом актёров, чёрно-белыми декорациями (в связи с нехваткой денег на краски) и аккомпанементом на одном раздолбанном пианино. И ещё прожектором, который бил прямо в зал.

Подобное невозможно повторить.

Единственный способ хоть как то представить происходившее тогда – самому сопоставить в сознании либретто оперы, раздававшееся на премьере, с сохранившимися эскизами Малевича и аудиозаписью, на которой Кручёных воет «Военную Песню» из финала оперы. Либретто можно прочитать и в осовремененном варианте, но именно пдф с оригинальным изданием придаёт чтению дополнительную сложность.

Понятно, что чтение текста в дореволюционной орфографии несравнимо по сложности с попыткой впервые понять нечто абсолютно новое в искусстве, не имевшее на тот момент никаких реальных аналогов. Но это хоть немного усложнит задачу.

ЛИБРЕТТО ОПЕРЫ «ПОБЕДА НАД СОЛНЦЕМ» (1913)

Впрочем текст оперы и так сложный и запутанный, как и полагается шедевру «зауми». Хотя поэтической вершиной оперы, безусловно, является вступление, написанное Хлебниковым, но и текст Кручёных иногда просто поражает. Прорываясь через сумбурный, сознательно усложнённый текст, регулярно встречаешь моменты удивительной красоты и силы. Думаю, это лучшее, что было написано Кручёных, по крайней мере, это точно лучшее из прочитанного мной у него.

Краткий всплеск интереса к пьесе возник после революции, в период триумфа футуризма и левого авангарда. В частности, была постановка в Витебске в 1920-ом году. От неё я смог найти только довольно смешное описание в местной прессе. На самом деле, к сожалению, это общая проблема для всех театральных экспериментов начала ХХ века: от театральных шедевров данного периода не осталось ничего материального, только наброски и описания, в лучшем случае несколько фотографий. В итоге поставленная в Витебске версия Веры Ермолаевой ничем для нас не отличается от задуманной но нереализованной версии Эль Лисицкого. От обоих версий не осталось ничего, если не считать набросков.

Идея Лисицкого была просто грандиозной, он хотел разыграть оперу с помощью огромных механических кукол. Учитывая современный уровень развития кибернетики есть надежда, что кто-нибудь всё же осуществит эту идею.

После этого опера ушла в тень на долгие десятилетия, почти до конца столетия. В Советском Союзе оперу такого рода по понятным причинам было просто некому ставить. На Западе тоже не было особенного интереса, плюс оставался языковой барьер. Только в самом начале восьмидесятых, при подготовке выставки «Авангард в России: 1910–1930. Новые Перспективы» в Лос-анджелесском музее искусств (LACMA) Робертом Бенедетти была начата работа по реконструкции оперы.

Она растянулась почти на год, нужно было перевести весь текст, сделать костюмы по уцелевшим эскизам и сочинить новую музыку основываясь на уцелевших фрагментах. Это похоже на восстановление скелета основываясь на сохранившихся костях.

Основой для постановки стало определение «Победы над Солнцем» как прототипа перфомансов. На самом деле совершенно оправданный подход, позволяющий найти для оперы более чем подходящую нишу, в рамках которой все эпатажные моменты выглядят вполне традиционными. Другое дело, что именно этого не было во времена оригинальной постановки, до появления подходящей ниши оставались десятилетия. Скорее всего сравнительная популярность реконструкции связана именно с этим аспектом.

В остальном постановка очень близка к описанию оригинала. Минимум декораций, раздолбанное пианино, неуклюжие люди в картонных костюмах, позволяющих совершать только ограниченный набор движений. «Будетлянские силачи» разрывают занавес говоря женскими голосами, «Несущие солнце» совершают движения руками, явно напоминающие «зиг хайль» и светят в зал зеркалами, демонстрируя пленника. Финальное хоровое исполнение «военной песни» звучит грандиозно, заумь не нуждается в переводе.

Кстати про перевод. Если понимать английский на слух, просмотр спектакля с субтитрами, сделанными на основе оригинального текста, превращается в сплошное удовольствие. За одним исключением: переведённый Шарлоттой Дуглас «пролог» Хлебникова звучит как плохой и сокращённый пересказ. Но это неизбежно, Велемира невозможно даже на русский адекватно перевести, у него был свой язык. Но за текст самой пьесы переводчику Ларисе Шмайло хочется аплодировать стоя, она реально сумела передать даже нюансы.

Замечательная реконструкция, очень здорово всё реализовано.

Интересный аспект, данная реконструкция оказала прямое влияние на независимую музыку. По крайней мере, на участников Церкви СубГения из группы Devo. Один из участников данного коллектива, Джеральд Касейл говорил в интервью для книги «Total­ly Wired: Post­punk Inter­views and Overviews», что на их сценическое шоу прямо повлияла реконструкция «советской конструктивистской оперы».

Известно, что Касейл и Марк Мазерсбо были среди зрителей постановки Бенедетти в сентябре 1980-го. Конечно, они и до этого прекрасно разбирались в истории авангарда и нельзя сказать, что знакомство с оперой реально изменило их сценический образ. Скорее можно сказать, что они нашли в русских футуристах своих прямых предшественников.

Единственное доступное в сети видео этой постановки снято в Берлине в 1983-ем году.

Vic­to­ry Over the Sun (1983) Robert Benedet­ti

Ещё один очень интересный западный вариант пьесы был поставлен в Вене в начале девяностых. Точнее, его нельзя назвать чисто австрийским. Большая часть команды – западная, режиссёром новой версии был Дитер Кауфманн, за видео и сценографию отвечал Клаус Карлбауэр, костюмы сделала Эрика Раймер. Зато новым композитором стал русский, Сергей Дрезнин. Доступная в сети версия была снята в Москве, в театре на Таганке.

Не знаю, отличается ли она от версии, поставленной в Вене, но в любом случае московский спектакль меня сильно удивил. Он двуязычен. Там нет сурдоперевода, наоборот, всё очень радикально. Певцы переключались между русским и немецким буквально в течении одной песни. Одна строка на русском, другая на немецком. Или при диалоге один персонаж говорит/поёт на русском, второй ему отвечает по-немецки. Монолог «Путешественника во времени» звучит по-немецки очень интересно, из него можно было бы сделать хороший сэмпл для шумовой композиции. Ровно то же самое могу повторить про монолог про «корни Солнца».

Но в остальном должен признать, что у меня закипал мозг при попытках вспомнить, что именно должны говорить по-русски большинство персонажей, хотя я к тому моменту уже пару раз перечитал либретто и посмотрел несколько постановок. Интересно, что процент германской речи резко увеличился во втором дейме, будущее осталось практически без русского.

Ещё один важный аспект — оформление. Раймер сделала всё, чтобы оживить наброски Малевича. Причём не просто оживить, а сделать их удобными для актёров. В итоге актёры оказались одеты в набор очень разнообразных костюмов из разных материалов, в том числе и нечто вроде поролона. В случае с разноцветными «будетлянскими силачами» это привело к немного комичному эффекту. Они стали похожи на пластмассовые фигурки трансформеров. Но «Забияка» или «Трус» получились отлично.

Получилась почти эталонная попытка реализации, использовано почти всё, что доступно от оригинала. Любопытно, что для воплощения дореволюционного авангардного текста активно используется советская эстетика двадцатых годов. Не только элементы конструктивизма в сцене, но и видео-арт с нарезкой фрагментов из советских немых фильмов про первую мировую, революцию и гражданскую войну.

Это во многом логично, в мире относительно знают только эту эстетику.

Sieg über die Sonne/Победа над Солнцем (1993) Dieter Kauf­mann

Ещё один вариант был реализован студентами Вильяма Никеля в 2006‑м году в рамках весьма оригинального студенческого театрального фестиваля «Inter­na­tion­al Play­house». Это фестиваль коротких театральных фрагментов на разных языках, которые ставят студенты, изучающие этим языки. И этот спектакль тоже очень короткий (всего 20 минут) за счёт удаления части сцен. Но он очень яркий.

Самую сильную сторону спектакля, скорее всего, способны уловить только носители русского языка. Она становится очевидной с первых произнесённых слов. Молодые люди, на полностью тёмной сцене, подсвечивают фонариками разукрашенные лица и начинают декламировать Хлебниковское «Люди! Те, кто уже родились, но ещё не умер». На ломанном русском.

Зрителям видео дан перевод текста на английский, с помощью субтитров. Зрителям в зале – тоже, субтитры показаны на большом экране над сценой. Перевод как всегда упрощённый, большинство лингвистических экспериментов просто проигнорировано, финальное «и смотряка», к примеру, переведено как «and look around». Тот же подход сохранится до конца оперы, «будетлянские страны» переведены как «the future coun­tries» хотя по логике стоило сделать акцент на футуризме.

Но актёры, честно выучившие сложнейший с точки зрения фонетики текст на чужом им языке и готовые ломать свой язык, пытаясь произнести строки Хлебникова и Кручёных в оригинале, вызвали у меня глубочайшее уважение. Даже восхищение. Это явно студенты, не профессиональные, даже скованные.

Благодаря такому решению языкового разрыва оригинала и постановки, спектакль приобрёл определённый драйв, становилось просто интересно, как они произнесут каждую из ключевых фраз.

В труппе была пара носителей языка с русскими/славянскими именами и фамилиями. Они были самыми незаметными, именно за счёт плавности своей речи. Но когда плотно татуированный и покрытый пирсингом бородатый мужик с явным трудом пытается плавно произнести «Ликом мы темные/Свет наш внутри» – это заслуживает аплодисментов. Зал и аплодировал. Хохотал. Свистел и кричал на ударных моментах. Очень живое представление.

Музыка очень лаконичная, одно пианино прямо на сцене. Эстетика оригинала соблюдена на все сто. За одним исключением: песню после пленения Солнца, там где «Разбитое солнце…/Здравствует тьма!/И черные боги/Их любимца — свинья!» спели на мотив гимна СССР. Учитывая сильнейший акцент, получилось просто феерично.

В плане оформления всё снова сделано с предельной почтительностью к оригинальным эскизам. Костюмы дешёвые, выглядят как самодельные, и это очень хорошо. На занавесе, который в начале разрывают «будетлянские силачи», нарисовано традиционное солнце. Всё остальное пространство забито супрематизмом. Монолог «Чтеца» читается с трибуны, похожей на церковную кафедру, только место креста занимает «Чёрный Квадрат». Отличное решение, на самом деле.

В итоге получился отличный спектакль, несмотря на явно полулюбительскую труппу. Скорее даже наоборот, благодаря студенческой труппе, компенсировавшей непрофессионализм энтузиазмом. Жаль, что версия неполная, я бы хотел посмотреть в таком духе всю оперу.

Vic­to­ry Over the Sun 1 (2006) William Nick­ell

Vic­to­ry Over the Sun 2 (2006) William Nick­ell

Первая постановка оперы в позднем СССР была осуществлена в 1988‑м году Галиной Губановой и театром «Чёрный квадрат». Запись либо не сохранилась, либо не попала в открытый доступ. Зато следующая постановка, 1997-го года, целиком была снята на видео.

И это очень неожиданный спектакль. В нём нет Малевича. То есть совсем нет, ни одна из оригинальных разработок в спектакль не вошла. За одним блестящим исключением, второй дейм начинается с того, что четыре девушки, завёрнутые в целлофан, красят разными красками огромный чёрный квадрат, лежащий на сцене, после чего отправляют его в в вверх. При этом читается монолог «Пестрого глаза». Отличный эпизод, один из лучших в постановке.

Матюшина тоже нет, музыка звучит оригинально. Надо признать, что музыка хорошая, песня из финала первого дейма мне очень понравилась. Однако в результате, опера оказалась интерпретацией только чистого текста, Хлебникова и Кручёных. Цирк устроили уже на вступлении, хлебниковский текст начала читать дородная, ухоженная дама, напоминающая работницу загса. Но уже через несколько минут её оборвали на полуслове три девушки в чёрном, продолжившие перекличку из хлебниковских строк с разных сторон зала. Звонкими голосами, под удары бубна.

Затем вышли «будетлянские силачи» (четыре мужчины в кимоно, расшитом супрематистским узором) и начали демонстрировать приёмы из боевых искусств, иногда прерываясь на кривляние. На этом моменте я понял, что меня как зрителя может ждать вообще что угодно, и ничему уже не удивлялся. С таким подходом зрелище начало нравится.

Даже акробатические трюки двух актёров, превращающихся в «Нерона и Калигулу в одном лице» вызвали только улыбку. Ну а момент во втором дейме, когда один актёр читает монолог с описанием происходящего, а второй прыжками и кувырками пытается визуализировать текст про «изображены дома наружными стенами но окна странно идут внутрь как просверленные трубы много окон, расположенных неправильными рядами и кажется что они подозрительно движутся» оказался дико смешным. Зал (надо отметить, весьма немногочисленный) хохотал.

Общее впечатление от эстетики спектакля хорошо знакомо всем, кто хоть раз погружался в чудовищный но заманчивый мир постсоветского арт-хауса девяностых. Лютая смесь формализма, в данном случае неоконструктивизма с дешёвым постапокалипсисом. Дикий русский постмодернизм, музыкальные номера в спектакле совершенно естественно смотрелись бы в «Поп-Механике».

Клоунада, замешанная на культурных кодах советской эпохи и массовой культуре девяностых. Плюс обязательные элементы эстетики двадцатых годов, доведённые до полного абсурда, с фразами вроде «паровозят сто копытца» на развевающихся транспарантах. Одним словом, очередной документ той безумной эпохи.

Персонаж с чайником на голове, одетый в гигантский барабан, не очень похож на нарисованного Малевичем «Толстяка», но я бы не сказал, что это испортило впечатление от спектакля.

Вот что может испортить впечатление, так это отсебятина в тексте. Я не имею в виду эпизоды, когда отдельные монологи «закольцовывались», то есть начинали повторятся и повторятся, для закрепления комичного эффекта. Но после падения самолёта внезапно началась комическая сценка с возмущённой женщиной, чуть не убитой обломками. Она кричит про «футуристов и интелихенцию», нападает на врачей и вступает в перепалку с милицией. Это забавный скетч, но в нём нет реальной эстетической ценности. Хотя с другой стороны, он добавляет хулиганства и презрения к священной классике в реализацию классического текста, полного хулиганства и презрения к священной классике.

Победа над солнцем, 1 деймо (1997) Александр Пономарев

Победа над солнцем, 2 деймо (1997) Александр Пономарев

 

Следующий российский спектакль, доступный целиком, вызвал у меня тотальное недоумение. Уже в начале видео на сцену вышел интеллигентный немолодой человек в очках и белом комбинезоне с капюшоном, отдалённо напоминающем карнавальный костюм сперматозоида. Это был один из многочисленных композиторов постановки, Игорь Рогалев.

Он произнёс прочувственную речь. Процитировал Ахматову. Рассказал о художественных событиях 1913-того года, даже самых незначительных. Отдельно описал «Победу над Солнцем». Справедливо похвалил её энергию. Ещё справедливее заметил, что во времена, когда стабильность превращается в стагнацию, необходимо подобное, взрывоопасное искусство. После чего сообщил, что «солнце победить невозможно». И, под аплодисменты, долго и с благодарностями перечислял спонсоров.

Чувствовалось, что эту речь произносит хороший человек. Но абсолютно беззубая речь, несмотря на фрондёрское замечание, ничего не могла сказать про зубастый и злобный перфоманс столетней давности. Именно такой оказалась постановка. Беззубым перепевом зубастой оперы.

Было видно, что множество авторов вложили в постановку силы и душу. Одних композиторов набралось штук восемь. Однако из музыки запомнились лишь фрагменты оригинальной музыки Матюшина, сыгранные перед началом основного действия. Сырые и по-хорошему неприятные. Новая музыка оказалась безликой.

По сцене бегали и танцевали молодые люди, яркие и артистичные. Танцевальная группа, хор в белых халатах и в чёрных очках. Жеманный солист, в исполнении которого «Путешественник во времени» явно ищет по всем векам подходящий гей-клуб. Солистка в розовой майке, цветных колготках и балетной пачке. Видео, беспрерывно транслируемое на белую стену над сценой. Всё перечисленное беспрерывно движется и поёт тексты, явно не предназначенные для пения.

Серьёзная работа, без сомнения серьёзная. Но в результате спектакль смотрится с чувством глубокого недоумения в связи с полной бессмысленностью происходящего. Люди честно пытаются хулиганить на сцене, но у них ничего не получается. Если считать целью постановку создание «взрывоопасного» произведения, то приходится признать, что порох отсырел. Ни один эпизод не достигает этой цели. Художник, «рисующий» символ туалета, не вызвал бы скандала даже в 1913-ом году.

При этом сама попытка хулиганить на языке «высокой культуры» выглядит даже трогательной. В итоге – двусмысленный результат, очень многое говорит нам про реальную ситуацию в российской культуре.

Сам язык, на котором пересказана опера, говорит о культурной стагнации. Или стабильности.

Победа над солнцем, (2013) Софья Сираканян 1

Победа над солнцем, (2013) Софья Сираканян 2

Последняя на данный момент доступная постановка оперы – спектакль Театра Стаса Намина, приуроченный к столетию первой постановки. Это уже не запись происходящего на сцене, это целый фильм. Хорошо смонтированный, качественно снятый с множества ракурсов, с вылизанным звуком.

Именно эта качественность сразу вызывает отторжение, поскольку напоминает современные российские музыкальные клипы с их «прикладным сюрреализмом». Ассоциация с клиповой эстетикой только усиливается электронным саундтреком, довольно разнообразным, но никогда не радикальным.

Песня «Забияки», звучащая в соответствующей сцене и затем повторённая в финале, настолько легка и беззаботна с её «Пик пить», что её можно на дискотеках пускать. Текст абсурден, но на это вряд-ли кто-нибудь обратит внимание на повторяющуюся фразу «Не оставляй оружия к обеду за обедом/Ни за гречневой кашей».

Посмотрев этот фрагмент я заранее почувствовал отвращение к версии Стаса Намина в целом. В итоге я приступил к просмотру, заранее настроенный на разгромную рецензию.

Основа концепции стала очевидной уже в прологе. Перед зрителем выставлены репродукции всех костюмов, нарисованных Малевичем. Очень качественные. По ходу чтения пролога из них, как из куколок, вылезают актёры в современных, намного более удобных костюмах. Разумеется странных, но основа дизайна в данном случае – грим на лице. Все участники спектакля смахивают на ассамблею исполнителей глэм-рока, включая подтанцовку.

Чёрный квадрат на белом лице смотрится вполне функционально. В принципе весь супрематизм давно превратился из революционного направления искусства в элемент оформления офисов, так что идея сделать из супрематических фигур грим в духе группы KISS выглядит вполне здравой.

Вынужден признать, что уже на десятой минуте просмотра первоначальное раздажение сменилось сдержанным интересом. Чисто эстетически представленное зрелище было действительно мне чуждо, сравнение с музыкальным клипом оказалось точным. Однако, к моему удивлению, этот тип языка вполне подходит для пересказа текста. Более того, спектакль получился, пожалуй, самым оригинальным из просмотренных мной попыток осовременить оперу. Просто потому, что в нём нет заметных отсылок к первой мировой войне, революции и раннему СССР.

Сама эта идея настолько очевидна, что её, явно независимо друг от друга, использовало большинство известных мне постановщиков. Кроме Стаса Намина. Разумеется, с точки зрения идеологии новая версия во многом отрицает пафос оригинала. Но для этого не понадобилось прямых ссылок на историю России. Только интонации, к примеру бравурный финал второго дейма превращён в нечто крайне мрачное и зловещее.

Там даже есть элементы, явно взятые из хоррора. С этим же эпизодом связано лучшее визуальное решение спектакля: сценическое пространство просто заполняется огромным количеством верёвок, соединяемых между собой актёрами прямо по ходу представления. В итоге всё превращается в гигантскую паутину и достигается ощущение полной клаустрофобии.

Но главное отличие от оригинала – финал. Военная песня оказывается снова лёгкой и беззаботной, плавно перетекающей в уже описанную мелодию. После чего происходят действия, которые трудно трактовать иначе, чем поклонение солнцу. В данном случае неважно, старому или новому. Версия Намина полностью отвергает всё, за что я люблю оригинальный текст. Именно этим она и интересна.

Победа над солнцем, (2013) Стас Намин, Андрей Россинский, Арман Хачатрян

Сравнивая все сценические варианты «Победы над Солнцем» можно увидеть, как протекали медленные изменения в культурном пространстве. Особенно это заметно в российских вариантах. Но самый парадоксальный вывод – все перечисленные постановки страдают от одной и той же принципиальной ошибки. Они включают оперу в символическое пространство высокой культуры, за сотню лет успевшее переварить десятки бунтарских эстетик.

Эта опера на сцене выглядит как кит, выброшенный на сушу. Возможно, единственный шанс возродить дух оперы – вывести его из под защиты освящённой «сцены». Вернуть на улицу, в перфоманс-арт или на концертные площадки.

В связи с выбранным форматом, мы не стали подробно писать про культурные явления, вдохновлённые этой оперой. В диапазоне от странного, но отличного перфоманса DAP-Lab «For the Time Being» до чудовищного во всех смыслах радиоспектакля Дмитрия Николаева и Юлии Дмитрюковой, фрагменты из которого можно найти на UBU WEB.

На самом деле, при желании, поднятую тему можно расширить до размера ещё нескольких подобных статей. Только наша цель — вдохновить хотя бы нескольких читателей на собственную работу в рамках культурной традиции, начатой 3 декабря 1913 года.

Мы ещё учредим этот праздник.

День победы над солнцем.